Отражение птицы в лезвии

– Что же надо Гиру от меня? Почему он рискнул проникнуть в столицу, зная о моем к нему отношении? Ландо, случилось нечто, очень серьезное… Запроси все сведения из Латеррата, за последнее время и подготовьте Летнюю резиденцию к встрече.

35.

От реки поднимался, свиваясь в упругие кольца, туман. В обнаженных ветвях деревьев глухо выли летучие коты. Туман оседал на грязно-желтые сморщенные листья кустов холодными каплями, наполняя сумерки тяжелым запахом старения и тлена.

Россенброк, утопая по щиколотку в багряных листьях, прохаживался по аллеям парка, зябко кутаясь в черный суконный плащ. В пяти шагах за ним, склонив большую, уродливую голову, брел Весельчак. Когда из мутных колец тумана показалась высокая, худая фигура, Россенброк остановился и счистил тростью прилипшие к сапогам листья.

Приближающийся к ним человек был необыкновенно тощ. Он шел как-то угловато, как будто состоял из разных, нестыкующихся частей. Все движения его напоминали танец марионетки, а кожаный балахон болтался так, словно надет был на бестелесный дух. Весельчак, глядя на него, издал кошачье шипение, и задышал канцлеру в затылок.

– Отойди, малыш. Этим ты его не испугаешь…

Человек, загребая худыми ногами листья, остановился перед ними и скинул капюшон. Россенброк внимательно вгляделся в узкое, напоминающее череп, обтянутый кожей, лицо. За двадцать с лишним лет, это лицо практически не изменилось. Те же огромные бездонные антрацитовые глаза, те же острые скулы. Быть может, лишь складка в уголках рта стала глубже.

Как и двадцать лет назад, Россенброк внутренне вздрогнул. Лицо это было ужасным.

– Мы не виделись двадцать лет, граф… – Человек заговорил удивительно красивым, глубоким голосом.

– Двадцать три года, Кристофер… Двадцать три года…

– Судя, по прекрасно сохранившейся памяти, я могу считать, что с тобой по-прежнему можно иметь дело…

– Ты все также нагл и циничен, Кристофер…

– А ты, все так же стар и брюзглив, граф.

– Два года назад, ты послал человека, чтобы меня убить…

– Ты делал это не раз, ну и что?

Россенброк смотрел на Паука Гира, и поражался, насколько точным было это прозвище. Во всей его фигуре, в лице не было ничего человеческого, ни капли… Это был паук во плоти.

– Думаешь обо мне плохо, граф?

– Нет. Я всегда удивлялся тебе. Ты талантливый политик. И, судя по тому, что ты здесь, в Вивлене, что-то произошло… Но что, Кристофер? Что привело тебя сюда?

Латерратец, казалось, не заметил вопроса. Он смотрел куда-то поверх канцлера, и бледное, как у покойника, лицо его было печальным.

– Это знаменитый Весельчак? – Гир указал тонким, как соломинка, пальцем на телохранителя.

– Да.

– Наслышан. Он еще более отвратителен, чем я…

– Он сваанец…

– Неужели? Я считал, что их всех выбили… Здесь холодно, граф. Я не переношу холод.

– Конечно, пойдем в дом. Я думаю, что нам многое придется обсудить.

– Не будем вспоминать прошлое, граф. – Гир сидел у камина, и протягивал к огню свои белые, почт прозрачные руки с длинными ухоженными ногтями. – Я не для этого проделал столь дальний путь, в такое опасное время. Сейчас, я рад, что покушение не удалось, хотя два года назад, я рвал на себе остатки волос. – Он посмотрел на канцлера. Россенброк сидел в огромном кресле, закутанный в клетчатый плед, и неподвижно смотрел в огонь.

– Два года назад, я мешал твоему герцогу. Что же случилось теперь?

– Теперь? Я ехал по вашей земле, граф. Я видел улицы заваленные трупами умерших от чумы. Я видел горящие деревни, и людей, готовых от голода жрать друг друга.

– Неурожайный год, Кристофер. И не говори мне, что тебе жалко этих людей…

– Посмотри на огонь, граф. Разве он горит так, как горел когда-то? Разве туман был таким густым и страшным? Разве реки текут не по-иному?

– Ты мистик, Кристофер. Не понимаю, почему Великий Герцог столько лет терпит тебя…

– Мистик? Вполне возможно… По моей стране ходят странные люди и говорят о каком-то сбывающемся проклятии. Они не доживают до дыбы, перегрызают себе вены… Кто-то похищает старые кости из склепов…

– Кости, говоришь…

– Да, кости… Разграблены несколько древних усыпальниц, брали только ветхие книги и кости. И это странно, граф. Могилы грабят ради золота. Твои люди, тоже следили за теми, кто грабит могилы. Может, ты знаешь, зачем все это? Кто-то ворует кости, бередит умы черни страшными легендами, помогает лесным разбойникам деньгами и сведениями…

– У Империи столько проблем, Кристофер. Если я брошу все свои силы на поиски тех, кто грабит могилы, меня завтра же поволокут лошадьми по главной пощади Вивлена…

– Я знаю, граф, о твоих проблемах. Я вижу, что кто-то пытается втянуть Империю в войну…

– Ты умен и склонен к анализу. Я всегда это знал… Но у Латеррата тоже немало проблем, о которых знаю я. Против вас настраивают соседей, и может так случится, что это твою страну втянут в войну…

– Мы готовы к войне, но это сейчас не важно… Я отследил нити этого странного заговора, Все они тянутся в Империю.

– Ты хочешь сказать, что все нити тянутся в Норк?