Отражение звезды

— Будем! — согласился Соловьев. Ивашкин оплел своей длинной и грациозной, как у женщины, рукой Леночкин локоть, улыбнулся ей и поднес бокал к губам. Они отхлебнули по глоточку, и в этот момент блеснула фотовспышка. Так и сфотографировали их, соединенных губами в поцелуе «на брудершафт».

Неожиданно гости стали что-то выкрикивать, и Леночка испугалась, решив, что шум этот вызван их поцелуем. Она посмотрела по сторонам и с облегчением обнаружила, что все смотрят на входную дверь.

— Узнаешь? — Соловьев наклонился к Леночке с правой стороны, а Ивашкин с левой. И в оба уха прозвучал один и тот же вопрос: «Узнаешь?»

Она узнала. Она не могла не узнать певца, лицо которого не раз видела по телевизору. «Какой он маленький! — подумала Леночка. — Попка, как у пупсика, волосики в перманенте. И чего по нем сохнут дурехи-фанатки? По телевизору гораздо выигрышней смотрится».

— Димочка, — певец оказался возле Ивашкина, — ну как там мой заказ? Учти, съемка клипа в пятницу. Сегодня у нас что? Правильно, четверг. Извините ради Бога, — он оглянулся на девушку, отступившую в смущении на пару шагов назад. Он внимательно оглядел ее, и Леночка заметила, как из его глаз как будто выпорхнул веер веселых лучиков. — Валерий. — Он протянул ей руку. — Удивительно, почему никто меня не представляет?

Леночка совершенно не обольщалась на свой счет, она прекрасно понимала, что все это — не больше, чем профессиональное кокетство. Всякий мужчина, по воле случая оказавшийся возле Соловьева и Ивашкина, вынужден будет делать реверансы, поклоны и комплименты в ее адрес. А как же иначе?

Черные смокинги, пиджаки с воротом-стойкой, элегантные кардиганы, белоснежные воротнички, пестрые платья девушек. Ах, как от всего этого у Леночки кружится голова!

Она огляделась. В самом дальнем углу, правее камина, рядом с окном — угловой диванчик. Она решила, что, когда закончатся все эти церемонии и никто больше не станет обращать на нее внимания, она возьмет с полки книжку и сядет на этот диванчик.

Валерия кто-то позвал, и он ушел. Леночка усмехнулась, заметив на своей руке, на том месте, куда он прикасался губами, розовый след от помады. «Попсовый пупсик», — отметила она про себя и почувствовала, как снизошло на нее какое-то ленивое умиротворение. Они такие же люди, как и Леночка. Все со своими недостатками, комплексами, обидами на жизнь и своими счетами с нею. Смешные, маленькие, уязвимые пупсики, вынужденные украшать себя платьями, перманентами, красками, как будто тех красок, которые отпустила природа на долю каждого, оказалось слишком мало.

— Леночка, — Соловьев подошел к ней немного запыхавшись — она и не заметила, как он отходил. — Леночка я должен буду отвезти жену Николая в больницу.

— В больницу? — Леночка сделала большие глаза. — А кто такой Николай, и почему — ты?

— Николай Штурм — хозяин банкета. Я же тебе говорил о нем, — Соловьев посмотрел на Леночку с некоторым сожалением. — А у жены его боли в животе. Она, понимаешь, беременна. Пока этого не видно… Леночка, я должен извиниться перед тобой. Николай мой школьный друг, ты сама понимаешь, старая дружба… У них никак не получается родить ребенка, делали искусственное…

— Да ладно тебе. Можешь не объяснять, я что же, не человек по-твоему? Слушай, ну тогда и я с тобой? А? Я же никого здесь не знаю, буду чувствовать себя не в своей тарелке.

— Нет-нет-нет! — запротестовал Соловьев. — Больница недалеко. Заведующий больницы среди гостей, поэтому положить ее — дело недолгое. Заведующий останется с ней, а Николай, как только выдастся свободная минутка, сам поедет туда. Он не может оставить… Ты ведь видишь… Леночка, я вернусь моментально, и что я потом буду делать без тебя? Побудь пока на попечении, ну хотя бы… Ивашкина…

— Ивашкина? Ты посмотри, в нашу сторону уже идет вон та длинноногая. Я что же, должна бороться за свое «счастье»?

— А — вот! Я нашел тебе кавалера! Сию секунду!

Леночка с улыбкой проследила за Соловьевым, который подошел к стоящим в стороне людям, — туда, где был Штурм с женой, придерживающей живот. Было видно, что поза ее непроизвольна — она изо всех сил старалась скрыть гримасу боли, завуалировав ее приветливой улыбкой. Николай тоже улыбается, но тревогу выдает его напрягшаяся фигура. Рядом с ними Балабяны. Их представили друг другу с самого начала вечера. Отец — Энрико Балабян, его очаровательная супруга София Балабян и сын Марк Балабян. Странное сочетание имен. Объясняется оно тем, что Энрико Балабян — армянин итальянского происхождения. Мать София Балабян — полька, — в девичестве носившая фамилию Кахнович, а сын — изумительное производное огненного коктейля их кровей. Строгая и немного надменная София в союзе с темпераментным и ошеломительно напористым Энрико явили свету Марка — с утонченными чертами лица и глазами с угольными зрачками, из которых так и рвался наружу с трудом сдерживаемый азарт к жизни.