Отражения

Стены сложены из камня, чёрного и блестящего. Уверен, в первые годы существования всё это выглядело уныло, если не мёртво. Но сейчас, усыпанный пятнышками вечнозелёного мха и крупинками инея, дом кажется всего лишь спящим. Да, иной сон похож на смерть, но имеет перед ней одно неоспоримое преимущество: может быть прерван. А значит, всегда остаётся надежда. На что? Да на что угодно! Например, на проникновение внутрь без свидетелей.

Впрочем, в последнем вопросе я на всякие вредные чувства не полагался. Берёг душевные силы по очень простой причине: моё появление останется незамеченным для большей части обитателей Дома, поскольку в небе всё ещё висит полная луна, а из-за деревьев раздаётся волчий вой, временами переходящий в довольное ворчание и заискивающее поскуливание. Развлекаются, зверюги. Хорошо хоть, Ка-Йи не слишком часто балует мир своим круглым ликом, иначе сладу с метаморфами не было бы никакого. Ну да, мне на руку временное помешательство Внешнего Круга Стражи на идее продления рода! А вот что бы я делал, явившись домой между полнолуниями? Пришлось бы идти через парадный вход, мимо тех, кто не упустил бы случая «встретиться» мне на пути. А таких любителей ох, как много! Это же самое милое дело: невзначай выступить из-за угла напугав до полусмерти, а потом сделать вид, что и вовсе меня не заметил... Да, бывало такое, и не редко. В результате я приобрёл полезнейшую привычку. Какую? Быть готовым к любой подлянке. Особенно дома. Но увы: быть готовым — ещё не значит уметь справляться с неприятностями. Поэтому приходится перестраховываться. Скажем, заходить в дом... через окно.

Как уверяют чертежи, семейная резиденция похожа на кольцо. Или перстень, в котором место «камня» занимает основная часть дома, а по одноэтажному ободку, окружающему внутренний двор, располагаются помещения хозяйственные: кухня, купальня, кладовые и... места обитания тех, кто не удостоен чести жить рядом с господами. Моя комната, например.

Кстати, я по этому поводу не переживаю: все удобства под боком, всегда можно разжиться съестным, да и окна выходят прямо в сад. То есть, одно окно. Единственное, зато большое. Даже клумбы под ним никто не подумал разбить: светлый ум садовника совершенно справедливо предположил, что окном будут пользоваться чаще и усерднее, чем дверью.

Да, а дорожки можно было бы от снега и лучше почистить! Проваливаться по колено в холодный пух, который с удовольствием оседает на одежде, а потом радостно начинает таять — не то занятие, которому следует отдавать предпочтение...

Уф-ф-ф-ф! Добрался, наконец-то!

Оставалось проверить ещё одно допущение, которое занимало в моём плане одно из самых главных мест: закрыто ли окно на задвижку изнутри. Потому как, если закрыто, то плакало моё желание пробраться в дом без лишних свидетелей. Горючими слезами. Так, посмотрим-ка...

Створка мгновение помедлила, не желая распахиваться, но скрипнула и подалась, открывая путь внутрь. Надо же... А я-то боялся! Конечно, в незапертом окне можно углядеть и умысел: мол, ждали меня и готовились, но справедливее было бы иное объяснение небрежного отношения прислуги к своим обязанностям. Состояние моей комнаты никого, кроме меня, обычно не волновало. Да и меня — не особенно: только когда становилось совсем невмоготу, брался за уборку. Но чтобы в моё отсутствие кто-то взял на себя труд следить за высотой слоя пыли? Не поверю ни за что. Однако именно поэтому лишний раз пачкать пол не стоит.

Я забрался на подоконник и первым делом снял обувь. По возможности отряхнул с доггетов снег, повернулся, перекидывая ноги и... Спрыгнул на тёплый паркет.

Из состояния оцепенения меня вывела только настоятельная потребность закрыть окно, дабы не мёрзнуть самому и не студить комнату. Не скажу, что она была сильно натоплена, но для жизни вполне подходила, а значит, надо сохранить имеющееся, дабы не тратить силы на восстановление разрушенного по недомыслию.

Ничего не изменилось. Как будто только вчера закрыл за собой дверь. С потаённой надеждой больше никогда её не открывать. Зря надеялся. Как и всегда, впрочем: чем тщательнее строишь планы, тем легче они рушатся, даже не успев начать исполняться. Со мной это правило работает безотказно.

И обувь, и полушубок нашли временный приют в шкафу, благо места там предостаточно. Даже для меня целиком хватило бы. Кстати, в детстве я так и поступал: прятался в уютной темноте от требований учителей и упрёков родственников. Конечно, надолго сего убежища не хватало, но даже отвоёванная для себя четверть часа помогала обрести некоторую уверенность или чуть-чуть успокоиться. Если было, о чём волноваться...

Кровать застелена мной. То есть, из рук вон плохо. Ну правильно, я же не собирался больше на ней спать! Теперь придётся перестилать. Стол пустой, что тоже вполне соответствует воспоминаниям. Пустой, да не совсем. Книжка всё так же лежит. У самого края. Раскрытая на той самой странице. Последней. Там, где ровным почерком, совершенно не соответствующим настроению момента, выведено: «Она Ушла».