Отражения нашего дома

Бегу вверх по лестнице в хозяйскую спальню, где я впервые увидела, как она плачет. В хозяйскую ванную. Петляю, поворачиваю. Все стены увешаны зеркалами.

И в каждом отражается биби. В каждый украденный миг она смотрит на меня.

– Что тут происходит? – шепчу я.

Отражения подходят ближе, вырастают. В комнату входит Малика. С каждым шагом ее голодные глаза распахиваются все сильнее.

– Ты спросила о ней, вот дом и показывает тебе. Она всегда была здесь, глупышка. – Малика встает на цыпочки и кладет обе руки мне на грудь. Темные глаза стали еще шире. – Мне было так одиноко, пока ты не отыскала меня. Я долго ждала, чтобы меня кто-нибудь нашел. Стало лучше. С твоими воспоминаниями в доме не так грустно, но этого мало. Мало. Надо еще. Покажи мне больше. – Она впивается пальцами в мою блузку, и я кричу, потому что меня пронизывает ледяной холод. Намного хуже, чем было раньше. Холод не дает мне дышать, а в зеркалах и ванной появляется все больше отражений. – Покажи мне всех. Пусть они тоже увидят меня.

– Оставь меня в покое! – Отталкиваю Малику, и вспыхивает яркий свет.

Но воспоминания не унимаются. Они наводняют зеркала. Впервые за долгое время я вижу улыбающиеся лица мадар и падара, обнимающих друг друга. Баба-джан удивленно моргает, будто просыпается после десятилетнего сна.

– Вовремя ты попала сюда.

– Амина? – Резко оборачиваюсь и вижу Амину и Айшу. Они стоят, прислонившись друг к другу, в руках светятся телефоны. Айша поднимает глаза на меня.

– Айша?

Позади них виднеется хозяйская спальня, там сошлись в поединке по армрестлингу Аман и Маттин. Между ними стоит Сэм и ведет счет.

– Помню этот день, – бормочу я, направляясь к ним.

Спальня снова превращается в наш дом, каким он был два года назад. Последний Курбан-байрам, который мы праздновали как одна семья. Я у себя в гостиной, сижу между Аминой и Айшей. Родители Сэма толкаются у нас на кухне вместе с мадар, падаром и таким количеством тетушек, что и не сосчитать.

Маттин одолевает Амана, его победа встречена радостными криками. У меня переполняется сердце.

– Ты сжульничал! – подскакивает Аман. Маттин и Сэм хлопают друг друга в ладоши. – Я требую реванша!

– Да смирись уже, – подшучивает Амина. – Нам надоело смотреть, как ты проигрываешь.

Спрятавшись в коридоре возле своей комнаты, краем глаза ловлю блеск темных волос и сердитые глаза.

Я встаю.

– Ты куда? – спрашивает Айша.

– Сейчас приду.

Я в коридоре. Мимо скользит маленькая тень, она направляется прямо к комнате родителей. Нет, теперь это комната биби-джан. Правильно? Пытаюсь вспомнить, но все как в тумане.

Малика осматривает комнату. Порхая, выдвигает ящики, что-то ищет. Я вхожу вслед за ней в кладовку. Она карабкается по стеллажу, сбрасывает на пол пару туфель.

– Что ты ищешь?

– Вот это. – Ее крохотные пальчики тянутся к фотоальбомам, но не могут достать.

Я встаю на цыпочки, снимаю альбомы, и они покалывают мне пальцы. Сажусь рядом с ней, под пологом развешанных брючных костюмов и свитеров, в аромате духов биби и мадар.

Перед нами проплывают картины прошлого. Малика обводит пальчиком каждую из них. Мадар в сине-белом цельном купальнике держится за руки с халой Назанин и халой Моджган у общественного бассейна. Баба-джан задумчиво смотрит в камеру на семейном обеде. Универмаг. Мадар и момо Али позируют на фоне кассовых аппаратов.

Малика впитывает это, и ее глаза наполняются слезами. Она уже выглядит не сердитой, а просто одинокой.

Кажется, я понимаю.

– Ты хотела познакомиться с ними, – говорю я ей под защищающей нас завесой одежды. – Смысл был не в том, чтобы я тебя нашла. А в том, чтобы ты нашла их. Нас.

– Станешь упрекать меня? – шепчет в ответ она, все еще с голодом в глазах.

– Нет. – Опускаю глаза. Пальцы сами собой постукивают по страницам, ищут, за что бы взяться. – Нет. Ведь я занимаюсь тем же самым.

Малика накрывает мои пальцы своими. Я смотрю на ее маленькое лицо и не могу отвести глаз.

– Значит, ты останешься со мной? Со всеми нами, навсегда? – спрашивает девочка.

– Навсегда? – Это невозможно. – А разве мне… не придется в конце концов умереть? – Я же все-таки еще живая. Всему на свете приходит конец, верно? Разве не в этом заключается правда жизни, от которой нам не убежать? Что всему на свете, даже самому хорошему, приходит конец?

– Не придется, если не захочешь. – В дверях стоит Сэм. Младше, чем сейчас, с длинными волосами и глуповатой улыбкой. Протягивает мне руку, чтобы помочь встать. Но в его ладони спрятано что-то еще.

– Мой браслет, – шепчу я. События возвращаются, захлестнув меня волной. Та ночь. Ссора. Сэм. – Я почти все забыла. – Смотрю, как он садится на край кровати. Туман в голове проясняется. – Ты очутился здесь из-за меня.

– А то как же. – Он скрещивает руки на груди и улыбается. – Только ты сама добиралась сюда целую вечность. А мы все давно тебя ждем.

Из гостиной доносится взрыв смеха. Я оборачиваюсь. И понимаю, что я… счастлива. В груди пробуждается крохотный огонек надежды. Перебираю пальцами бусинки с доспехами.

– Как ты думаешь… Это в самом деле может продолжаться вечно?