Ребенок взглянул на него, и Феррис посадил его к себе на колени. Внезапно вспомнилась мелодия, прерванная музыка, которую играла Элизабет. Без усилий, без тяжкой работы памяти — и воспоминание принесло ему неожиданную радость.
— Мсье Жан, — сказал мальчик. — А вы его видели?
Смущенный Жан думал о другом мальчике — веснушчатом мальчугане, любимце семьи.
— Видел кого?
— Вашего умершего папу в Джорджии. Он здоров?
Феррис заговорил с торопливой настойчивостью:
— Мы будем часто гулять в Тюильри. Будем кататься на пони. Пойдем в кукольный театр. И никогда не будем больше спешить, никогда.
— Мсье Жан, — сказал Валентин. — Кукольный театр сейчас закрыт.
И снова страх перед призраком потерянных лет, страх перед смертью. Отзывчивый и доверчивый Валентин спокойно лежал у него на руках. Щека Ферриса коснулась мягкой щеки мальчика и почувствовала нежное прикосновение ресниц. С отчаянием он прижал ребенка поближе — как будто такое изменчивое чувство, как любовь, способно заглушить биение времени.