Отречение

Защита замка теперь существенно отличалась от прежней. Цитадель превратилась в остров с крутыми откосами, затрудняющими продвижение врага, в то время как защитники могли обстреливать его сверху. Над откосами поднимались высокие, толстые стены, преодолеть которые было практически невозможно. В середине стены, в нише находились ворота; их легко было оборонять изнутри замка. В потолке прохода к воротам зияли отверстия, специально сделанные для того, чтобы лить кипящую смолу или масло на головы нападающих. За воротами располагалось караульное помещение, также обнесенное крепостными стенами. Но преодолев это препятствие и оказавшись в передней части внутреннего двора, врага ожидал лишь глубокий смертельный колодец.

Когда ныне покойной Берадакс надо было проникнуть внутрь храма, Громф спланировал поддержку ей в двух направлениях: снаружи одна часть магического потока обрушилась на крепость как дикая армия, оснащенная катапультами, таранами и подвижными осадными башнями, вторая пролагала ход под крепостными стенами, имевший вид многомерного пространства. В результате обитатели Арак-Тинилита испытывали ужас, понимая, что смерть извне может пробраться к ним в любую минуту.

Вытягивая длинные усики эктоплазменной субстанции, эта сущность, не имеющая названия и подвластная только Архимагу, бесформенной, слегка дрожащей массой вливалась в туннель.

Продвигаясь все дальше, она ощущала волшебную защиту крепости: это были подвешенные на тонкой нити боевые топоры, готовые в любой момент обрушиться вниз; разбросанные под ногами шары с четырьмя острыми шипами, один из которых всегда направлен вперед, так называемые калтропы; тугие шнуры, протянутые к арбалетам. Подвластные чарам, эти орудия трепетали, как живые, от желания убивать, но ни одно из них не обнаружило незваного гостя.

Дальний конец туннеля, не видимый для смертного, не вооруженного магией, соединялся с коридором. Пробравшись к нему, нижний дух оказался в одной, из паучьих ног, на которых покоился сам храм Арак-Тинилит, и недалеко от комнат Квентл. Это было хорошо — можно быть уверенным, что никто не помешает ему добраться до цели.

Это создание зла, обогнув угол, увидело послушницу, стоявшую на часах. К счастью девушки, она его не заметила. По собственной прихоти Громф придал духу преисподней облик демона темноты, почти неотличимого от мрака.

Дух преисподней жаждал убивать, но Громф запретил трогать кого-либо, кроме Квентл, если только смертный не будет настолько глуп, что встанет между духом и намеченной жертвой. С большим сожалением нижний дух миновал послушницу и двинулся дальше по коридору. Сначала он пересек несколько небольших комнат, где студентки зубрили вслух молитвы, а потом добрался до цефалоторакса — по расположению в храме это было то место, где у живого паука находился бы мозг. Помещение представляло собой круглый, освещенный в центре храм со священным алтарем и отдельными покоями четырех самых старших жриц.

Сущность прокралась в самую большую и изысканно обставленную восьмиугольную комнату, воздух в которой был заметно прохладнее, чем в коридорах. У каждого простенка с открытыми прямоугольными дверьми стояли статуи Ллос, пол был инкрустирован золотыми знаками, которые, переплетаясь, создавали очень сложную фигуру из магических символов. Такой же узор украшал высокий потолок, дополняя и усиливая волшебство.

Разбираться в этом волшебстве не было надобности, поэтому нижний дух поплыл вдоль стены, не касаясь границы символического рисунка.

Магическая энергия пульсировала из центра к краю как нечто ожившее и ставшее более реальным. Вот ее импульс зацепил живую тьму и, несмотря на ее легкий вес и малую плотность, потащил к середине комнаты. Ошеломленный неожиданной болью, дух преисподней понял, что простого уклонения от символической пентаграммы недостаточно. Очевидно, при входе необходимо было произнести какое-то заклинание.

Внезапно притягивание прекратилось, и боль уменьшилась. Оправившись от такого потрясения, тьма, потеряв направление, заметалась и вдруг обнаружила какое-то существо над собой. Оно было почти такой же аморфной субстанцией, но представляло собой некую тяжелую массу с острыми углами.

В одно мгновение атакующий пронзил тьму, заставив ее непроизвольно извиваться. Создание Громфа испытало смертельный холод. Такого болезненного ощущения незваный гость до сего момента не знал. Он вообще ничего не должен был чувствовать! Но хранитель пентаграммы был не просто холодным. Он был безупречным воплощением самой идеи холода, которой была дана жизнь в образе ледяного кристалла так же, как самому нижнему духу — в виде облака тьмы.

Отдельные части защитника храма начали соединяться и затвердевать, после чего, вероятно, они разлетятся во все стороны. Не желая знать, чем все это закончится, незваный гость решил ударить первым.

Дух тьмы, накрыв врага краем своей субстанции, обнаружил тонкие, как волос, трещинки, убедившись, что тот действительно имел сходство с массой льда.