Отречение (СИ)

— Соши… — едва успел выдохнуть парень, как тот навалился на него сзади и прижал к шкафу. — Как ты смог зайти? Я же всё закрыл, а внизу отец… — его дыхание прервалось, и Макабе был вынужден снова прижать руку ко рту. Ладони Соши, сжимавшие его бока, двинулись вниз, и полотенце, соскользнув с бёдер, упало на пол. Так же как и остальная одежда, которую Казуки сжимал в руке.

— Неужели… ты снова собираешься сделать это? — в ужасе прошептал Макабе, стараясь не издавать лишних звуков. Будто в подтверждении его слов, Соши жадно приник губами к его шее и вновь оставил несколько свежих отметин на коже.

— Подожди, Соши, прошу тебя… — прошелестел Казуки, ощущая, как одержимый друг заставляет прогнуть его спину. — Я не хочу так… — развернув голову он умоляюще посмотрел на него, но лишь пожалел об этом: в ответ глаза фестума только загорелись ярче, снова подавляя его волю и путая мысли.

— Соши… Ты ведь Соши, верно? — непослушным языком пробормотал Казуки, пытаясь не потерять рассудок окончательно. Фестум тяжело дышал ему в затылок, а его руки жадно скользили по телу, сжимая его в разных местах, будто проверяя на прочность: то плечи, то горло, то поясницу и бёдра… В конце концов стальные пальцы опять сомкнулись на его предплечьях, прижимая руки к шкафу. Казуки судорожно вздохнул, когда Минаширо проник в его тело, однако на своё удивление не ощутил ни капли боли, лишь сильный жар, который стремительно распространялся по всему телу.

«Наверное, то обезболивающее, что дала Тооми-сенсей, ещё действует», — каким-то чудом вспомнил Макабе, прикусывая себе кончик языка и сдерживая звуки. Ему стоило больших усилий устоять на ногах и не сломать шкаф, к которому его упорно прижимали.

«Он правда испытывает от этого удовольствие? — Казуки скосил глаза, однако различил в полумраке лишь макушку Соши, голова которого была склонена к плечу своей жертвы, а тело настолько плотно прижималось, будто пыталось окончательно слиться с его. — Похоже, что он не замечает ничего и никого…» — сам себе ответил Макабе и невольно содрогнулся, когда друг, закончив, расслабился и отпустил его. Казуки тут же покачнулся и упал бы, если бы не цепкие пальцы, которые снова подхватили его за плечи и дотащили до кровати. Он глухо простонал, когда Соши, перевернув его на спину, снова забрался сверху и навис над ним, словно хищный зверь.

— Что ты чувствуешь? — завороженно смотря в пылающие золотые глаза, спросил Казуки. — У тебя есть имя? Курусу Мисао тоже был фестумом, но у него имелось имя. А ты… — голос юноши прервался, когда голова друга оказалась между его ног, а зубы с наслаждением вонзились в мягкую кожу на бедре. Казуки зацепился руками за изголовье кровати и изогнулся, ощущая странное колющее чувство. Внезапно к месту укуса прижался язык, и его снова пробрало, а кровь прилила к лицу. Отчего-то он почувствовал сильное смущение и приоткрыл рот, пытаясь потоком воздуха охладить себя.

— Нет, у тебя нет имени, — прошептал Казуки, когда Минаширо снова взял его. На этот раз фестум не держал его руки, и Казуки рефлекторно стиснул плечи друга, ощущая под его одеждой разгорячённую кожу. — Нет и сознания. Курусу сказал, что ты… используешь разум другого, чтобы выжить. У тебя нет воли, нет стремлений, ты выполняешь только желание своего хозяина. Если он захочет уничтожить мир — ты поможешь ему в этом. Если он захочет кого-то спасти — ты сделаешь и это. От тебя ничего не зависит, но… — юноша ненадолго прервался, потому что несколько сильных движений снова заставили его прикусить язык.

— Тогда получается, Соши в безопасности? — когда фестум отстранился, спросил задыхающийся Казуки. — Ты не сможешь поглотить его, поскольку тогда перестанешь существовать. Значит, Соши не уничтожит остров, находясь в «Зигфриде», а наоборот — ты лишь усилишь его стремление спасти Тацумию. Но тогда сейчас… это не твоё желание, а желание Соши? — Казуки едва успел зажать себе рот, чтобы не простонать. Почему-то сейчас ему стало особенно трудно сдержаться. Соши порой склонялся над ним и прикасался губами к напряженному телу, отчего Макабе каждый раз трепетал, словно листок на ветру. — Настолько сильное, что ты превратился в ненасытного зверя? — прошептал он. — Почему же ты мне не говорил об этом? — прижав ладонь к его щеке, с грустью спросил юноша. — Ведь я бы… согласился, и тогда у нас всё сложилось бы по-другому…

«Похоже, я снова отключился», — проснувшись на следующий день, Казуки прижал ладонь ко лбу, силясь вспомнить, чем вчера всё закончилось. Комната снова была пустой, действие обезболивающего давно закончилось, и тело ныло от перенапряжения, хотя было уже не так больно, как вчера.

«Если всё так и продолжится, то я не выдержу, — добравшись до ванной, Макабе включил воду и снова посмотрел на себя в зеркало. Синяков и красноватых отметин было больше, чем вчера. И вообще он выглядел так, будто его покусала собака. — Если бы как-то облегчить всё это…»