Отречение (СИ)

Теперь он не мог пилотировать фафнир, не мог даже наблюдать за битвой, поэтому большую часть времени проводил дома, у моря, либо в кафе. Все его навыки заметно снизились, однако благодаря упорству начали появляться новые. Например, раньше он никогда не проводил столько времени в мастерской и не мог изготовить даже один горшок. Теперь, тренируясь день за днём, парень смог добиться хоть какого-то успеха. Его очень успокаивало это занятие, и Казуки ощущал, что оно ему подходит как никогда. Потому что здесь зрение играло не такую важную роль, какую играли пальцы. Удивительное ощущение пластичной глины в руках открывало возможности, которых он раньше не видел. Чувствуя себя творцом, юноша познавал мир заново, удивляясь деталям, которых раньше не замечал. Он мог создавать, мог изменять и даже разрушать в погоне за совершенством. Здесь, в этой мастерской будто существовал его отдельный маленький мир, наполненный запахами и звуками, которые принадлежали лишь ему.

Казуки не нравилось покидать его и возвращаться в реальность, однако это было необходимо, чтобы не разорвать те связи, которые ещё удерживали его здесь. Работа в кафе очень помогала отвлечься от тяжелого груза, что висел на душе. Поначалу Казуки было трудно готовить, не видя ничего под своими руками, однако друзья помогали, да и расположение всех предметов он знал досконально. Да, скорость готовки намного уменьшилась, зато качество оставалось на высоте.

Дома его часто навещали друзья, пытались развеселить и подбодрить. Казуки чувствовал, как они стараются, поэтому постоянно улыбался, стоило им собраться вместе. Его голос был очень мягким, а слова тщательно подобранными. Он хотел, чтобы они видели и знали, что с ним всё хорошо. Чтобы продолжали жить своей жизнью и не терзать себя мыслями о нём. Это его судьба, и эту тяжесть должен нести он один. Казуки хотел именно этого — оградить других от своего несчастья. Однако не всегда выходило по его желанию.

— Что такое, Шокора? — слыша, как лежащий рядом с ним пёс тихонько заскулил, спросил Казуки. Теперь он жил в одном доме с парнем, исполняя почётную обязанность поводыря и друга.

Входная дверь открылась, за спиной послышались шаги. Казуки остановил гончарный круг и выпрямился, пытаясь понять, кто зашёл в дом. Друзья были у него с утра, отец в Алвис, значит…

— Это я, Казуки.

Юноша улыбнулся, услышав знакомый голос, а Шокора, завиляв хвостом, поднялся на ноги и подбежал к гостю.

— Я уже догадался, по шагам, — произнёс Макабе, не поворачивая головы.

— О, — удивился Соши, присаживаясь на корточки и поглаживая собаку. — Твой слух настолько обострился? — парень осматривал мастерскую, которая была заставлена горшками.

— Не только слух. Обоняние и осязание тоже. Кажется, я могу почувствовать даже песчинку на своих руках, — Макабе приподнял ладони, на которых были заметны следы от глины. — Кстати, хорошо, что ты зашёл. Можешь сказать, хорошо получилось, или нет? — Казуки медленно поднялся на ноги и приблизился к полке, на которой стояли последние горшки. Вытянув руку, он коснулся каждого, ощущая, какой из них самый сырой.

— Этот? — Соши нахмурился, всматриваясь в изделие, а Казуки затаил дыхание, ожидая его вердикта.

— Да. Отец всегда говорит «нормально», но мне нужна более критическая оценка.

— Хммм… — задумчиво выдохнул Минаширо, не находя слов.

— Что? Совсем так плохо? — испуганно переспросил Казуки.

— Не то, чтобы… — начал Соши, но быстро изменил направление своей мысли. — Тебе ещё есть куда расти, — откашлявшись, сказал он.

— Вот как… — ставя горшок на место, пробормотал Казуки. Друг тоже не говорит ему всей правды, стараясь не расстраивать.

— Ты сегодня выходил куда-нибудь? — видя, что Макабе поник, Соши постарался увести разговор в другую сторону.

— Пока нет. С утра заходили Тооми с ребятами, потом я ушёл в мастерскую, и… — парень стиснул края рабочего фартука, что был на нём. — Сегодня ведь было сражение, верно? — напряженно спросил он.

— Да, — нехотя ответил Соши. Хотя Казуки не видел его, он всё равно отвёл глаза в сторону. Когда дело касалось фафнеров или фестума, Минаширо ощущал себя не в своей тарелке в присутствие друга.

— И как? — ожидая ответа, спросил Казуки.

— Всё в порядке. Уничтожили их меньше, чем за час. Никого не потеряли, — чувствуя, что Макабе ждёт именно этих слов, добавил он.

— Хорошо, — Казуки облегченно выдохнул. — Марк Зайн ведь никто не пилотирует?

— Нет, мы справляемся без него, — отчеканил Соши.

— Хотя с ним было бы намного быстрее, — пробормотал Казуки.

— Так или иначе, нам бы всё равно пришлось менять стратегию, — спокойно ответил Соши, снова глядя на друга. — Не хочешь прогуляться? Знаю, ты не любишь выходить днём, но уже стемнело. Вокруг тихо и никого нет.

— Уже стемнело? — рассеянно произнёс Казуки. — Надо же, я не думал, что прошло столько времени. Ну как, Шокора, пойдём гулять? — юноша протянул руку и вскоре почувствовал, как в ладонь утыкается горячий влажный нос. Парень снял фартук и повесил его на крючок, затем хотел распустить волосы, как вдруг вспомнил, что его руки грязные.