Отрекаются любя. Я подарю тебе небо в алмазах

– Ну зачем в лицо-то?

– Извини. Это просто нервы. У нас с тобой не встреча, а прямо анекдот какой-то да и только, – нервно рассмеялся Ворон. – Получается, что ты держишь меня за дурака…

– Гера, я никогда не держала тебя за дурака. О чем ты говоришь?!

– О том, что ты выставляешь меня на посмешище и открыто мной пользуешься.

– Я тобой пользуюсь?!

– Вернее, не мной, а моим именем. Это что ж получается, когда у тебя какие-нибудь свои дела, ты говоришь, что ты свободная женщина, как недавно ты мне сказала, а когда ты попадаешь в неприятности, то ты сразу становишься моей женой?! Так получается или не так?!

– Не совсем так…

– Татьяна, хватит ломать комедию. Открой двери багажника и покажи, кого ты там прячешь. – В голосе Ворона зазвучали новые нотки, которых я никогда раньше не замечала. Изменилась не только его интонация, изменился его взгляд: в нем теперь сквозила такая жестокость, какой никогда не чувствовалось раньше. Та пропасть, которая появилась между нами совсем недавно, стала разрастаться с пугающей, прямо-таки чудовищной силой. Я вдруг почувствовала, что я очень боюсь этого человека… Нет, даже не боюсь, а весь он в совокупности приводит меня в дикий, ни с чем не сравнимый ужас. Мне даже не верилось, что этот человек волею судьбы встретился мне на ночном пляже, что я могла запросто на него накричать или сказать ему что-нибудь неприятное, что он вытащил меня из тюрьмы и что за нашу последнюю встречу мы попытались свить кокон дружбы, доверия и даже любви. Еще совсем недавно мне казалось, что мы два изгоя, которым было необычайно хорошо вместе и которые молча радовались тому, что они совсем не одиноки… А сейчас… Сейчас все поменялось прямо на глазах. Мы стояли друг напротив друга, смотрели друг другу в глаза и чувствовали себя самыми настоящими врагами, которые стоят по противоположные стороны баррикад.

От этой интонации и от этого чужого, недоброго, озлобленного и даже презрительного взгляда мне стало совсем нехорошо. Перед глазами у меня все поплыло…

Поплыла моя машина, кафе, улица, деревья, дома… и все, все, что было вокруг. У меня подкосились ноги, и я уже готова была рухнуть навзничь.

– Татьяна, ты что? – Ворон взял меня за руку и слегка поддержал. – Что с тобой происходит? Ты стала бледная как смерть?

– Я не знаю, что со мной происходит… Мне кажется, что что-то произошло не только со мной – что-то произошло с нами.

– Тебе плохо?

– Мне очень плохо. Гера, господи, если бы ты только знал, как мне плохо… Пожалуйста, позволь мне уехать.

– Татьяна, ты уедешь, я тебе обещаю, а ты знаешь, что слов на ветер я не бросаю.

Я как-то глупо улыбнулась, слегка приподняла голову и посмотрела своими затуманенными от слабости глазами на Ворона.

– Ты в самом деле позволяешь мне уехать?

– Конечно. Ты думаешь, я буду держать тебя силой?

– Тогда я уеду, с твоего позволения?

– Езжай. Покажи мне, что находится в твоем багажнике, и езжай.

– Но…

– Никаких «но».

Я вновь слегка пошатнулась и посмотрела на Ворона глазами, полными слез.

– Гера, я не могу.

– Почему?

– Я не могу и должна ехать, потому что еще немного, и может быть поздно.

– Ты не можешь мне показать багажник, потому что там лежит человек, который хотел меня убить? Ты прячешь в машине убийцу своего будущего мужа?!!

– Нет, – с трудом выдавила я из себя онемевшими губами.

Ворон отошел немного назад, взял меня за подбородок и посмотрел мне в глаза все тем же пронзительным, тревожным взглядом, от которого мне было хуже некуда.

– Таня, а теперь скажи мне честно. Я задал вопрос, а ты должна мне дать честный ответ.

– Ворон, человек, который лежит в багажнике моей машины, даже не слышал о тебе.

– Клянись.

– Я не буду.

– Тогда я сам открою твой багажник.

– Ты откроешь его только через мой труп.

– Ты предлагаешь мне тебя убить?

– Делай как знаешь.

– Неужели этот человек тебе так дорог? Неужели он тебе намного дороже меня и даже намного дороже себя?!

– Я несу за него определенную ответственность.

– Он твой любовник?

– Он муж моей подруги.

– И ты всегда заботишься о мужьях своих подруг подобным образом?

– Нет. Потому что у меня всего одна подруга, а у нее всего один муж.

– Таня, а может, к покушению на меня имеет отношение не только человек, лежащий в багажнике твоего автомобиля, но и ты сама?!

– Что?!

– Что слышала. По-моему, я сказал тебе вполне понятно и убедительно.

– Да как ты мог такое про меня подумать…

Неожиданно Ворон убрал руку с моего подбородка и сказал ледяным тоном:

– Уезжай.

– Что?! – не поверила я своим ушам.

– Уезжай.

– А можно?

– Уезжай.

– А ты точно ничего мне не сделаешь? – Я не обращала никакого внимания на бежавшие по щекам слезы.

– Уезжай.

– А твои ребята меня не тронут?

– Я в последний раз говорю тебе, чтобы ты убиралась отсюда!

– Хорошо… Хорошо… – закивала я и бросилась к машине.

– Только не думай, что я тебе поверил…

Последние слова, произнесенные Вороном, заставили меня остановиться и посмотреть на него испуганным и ошарашенным взглядом. Щелкнув сигнализацией, я взялась за ручку двери и как-то глупо улыбнулась.

– Можно, да?!

– Можно.

– Тогда я уезжаю?!

– Тогда уезжай.

– Я поехала… Я уже сажусь.