Отрешенные люди

— Не захотел меня слушать? Вот и намотал соплей себе на кулак. Ладно, что так еще дело обернулось, а мог бы и годик, а то и поболе в остроге просидеть, и никто бы тебя оттуда не выручил.

— Вы уж скажете, ваше высокоблагородие, — чуть сощурил глаза Михаил Корнильев, — мы, чай, не последние люди в городе, выручили бы.

— Как знать, — не согласился с ним полковник, — а был бы на службе, как все добрые люди, то ничего бы с ним и не случилось. Давно бы тебя к себе в конный полк определил, уже до вахмистра, глядишь, дослужился бы.

— Да чего ты все о службе своей толкуешь, — попробовал заступиться за сына Зубарев–старший, — женить Ивана поначалу надо, а потом все остальное приложится. Да и на кого я свое торговое дело оставлю, коль он один сын у меня, а обе дочки замужем?

— По торговому делу он быстро в гору пойдет, — подал голос младший из Корнильевых, Василий.

— Мало вашего брата разоряется в один день? — и не думал сдавать свои позиции полковник.

— Это точно, — вздохнул Василий Павлович, — то пожар, то баржа затонет, а то иная беда найдет, только успевай ворота открывать.

— Алексей вон у нас, — показал пальцем на брата Михаил Корнильев, вложил все, что за душой имел, в хрустальную фабрику, а случись с ней чего, не приведи Господь, то и нагим останется.

— Типун тебе на язык, братец, — глухо отозвался Алексей Яковлевич, который был на голову выше остальных братьев. — Ты вот при должности в магистрате сидишь и ладно, а нам голову в петлю совать приходится.

— Все под Господом ходим, — тяжко вздохнул Зубарев–старший, — так говорю, батюшка?

— Истинно так, — отвечал тот, вставая из -за стола, — пойду я, а то дел много.

— Да куда вы? Посидите чуть, — встрепенулся Василий Павлович.

— Нет, нет, благодарствую, — ответил тот, — оставайтесь с миром, — и, перекрестив всех, тихо удалился.

— Ему какая печаль, когда под ним все городские священники ходят, кивнул вслед отцу Павлу Михаил Корнильев.

— Про него плохого говорить не позволю, — погрозил ему пальцем Зубарев–старший, — он за меня сколько раз перед владыкой заступался.

— Да, владыка у нас нынче сурьезный мужик оказался, — степенно заявил Михаил Корнильев.

— Сказывали мне, — поддержал его младший из братьев Василий Корнильев, — будто бы приказал он выписывать по церквам всех, кто на исповедь не ходит…

— Слыхали о том, — кивнул чубатой седой головой полковник.

— А потом их всех в работу направляет при монастырях, — закончил Василий и оглянулся на дверь, за которой скрылся отец Павел.

— Особо он татар не любит, — сообщил негромко Карамышев.

— За что их ему любить? Нехристей, — хмыкнул Алексей Корнильев.

— А меня в Санкт—Петербурге татарином назвали, — неожиданно заявил князь Пелымский.

— Расскажи, расскажи о том случае, — подначил его Василий Зубарев, хотя почти все из гостей, включая его самого, хорошо знали о неудачной поездке сибирского князя в столицу.

— Я не слыхал, — хохотнул полковник, наливая себе в рюмку вино, расскажи, только не особо долго. По–военному.

— Чего там рассказывать, — начал Пелымский, — из столицы указ пришел, чтоб всем людям княжеского достоинства прибыть в столицу для выправления специальных свидетельств о том. Я отнекивался было, не хотел ехать, а губернатор мне, мол, поезжай, да поезжай. Поехал. Нашел дворец, где императрица размещается, а тогда еще Анна Иоанновна государыней была, подошел к караульному офицеру. Говорю ему: так и так, приехал с императрицей побеседовать, — все гости при этих словах дружно захихикали и опустили головы, чтоб не смущать рассказчика. — А он мне и отвечает: "Если каждый татарин будет императрице докучать, то ей некогда будет и делами своими заниматься". Чего делать? Собрался и обратно поехал.

— Значит зря в столицу съездил? — громко загоготал полковник.

— Почему зря? — не согласился Пелымский. — Парик себе купил, посмотрел как там все устроено.

— Парик! — не сдерживаясь, продолжал смеяться Угрюмов. — В столицу за париком ездил! Вот, Ванька, — обратился он к крестнику, — учись. Был бы ты на службе, то направил бы тебя в столицу, глядишь, и государыню нашу своими глазами увидел бы. Слушай, крестник, — обнял он за плечи Ивана, — от души тебе предлагаю: иди ко мне на службу. Чин дам. Сразу вахмистром назначу. Жалование положу. Ну, соглашайся. А то потом поздно будет.

— Успеется, — неопределенно отозвался тот.

— Последний раз предлагаю — айда ко мне в полк, не пропадешь. А отец, как я погляжу, не даст тебе ходу в торговом деле. Он и сам еще молодец, хоть куда. Двум медведям в одной берлоге не жить… Точно говорю.

— Нашел медведя, медвежонок он пока. А желает, то пусть свое дело открывает, я не противлюсь, — покосился на сына Зубарев -старший, — только поначалу женится пусть.

— Успеется еще, — робко попробовал возразить Иван.

— Пора его женить, пора, — поддержали со своего конца братья Корнильевы, дружно подняв наполненные рюмки, — найдем ему невесту и с красотой, и с приданным.

— А чего далеко ходить, — широко улыбнулся Михаил Яковлевич, — вон у Андрея Андреевича дочка на выданье. Как зовут дочь?