Отрезок пути

Следом за Люциусом Малфоем на допрос вызывают его супругу. С ней Кингсли, наученный горьким опытом, ведет себя иначе и первым делом спрашивает о школьных годах и о том, как складывались ее отношения с Северусом с тех пор и до настоящего времени. То ли из-за постановки вопроса, то ли по каким-то другим причинам, но миссис Малфой оказывается более словоохотливой, чем супруг, и сообщает, что в школе с Северусом, конечно, не дружила – разница в возрасте у подростков всегда особенно заметна – но питала некоторую симпатию к хмурому мальчишке, который всегда держался обособлено и никогда не лез за словом в карман, из-за чего и оказывался то и дело в больничном крыле. На вопрос все той же брюнетки, почему это происходило, следует спокойный ответ:

– Когда людям нечего ответить, они применяют силу.

Затем она рассказывает о том, как они общались после окончания школы и после войны. При этом старательно избегает каких-либо упоминаний о Волдеморте и о самой войне, а говоря о школьных врагах Северуса, просто мимоходом сообщает, что «сверстники его недолюбливали», хотя уж точно не может не знать, кем именно были эти сверстники. Вот не удивлюсь, если о матери Гарри она тоже знает – все-таки женщина, у них на такие вещи чутье особое.

Через некоторое время Кингсли все это надоедает:

– Миссис Малфой, это правда, что Северус Снейп дал вам Непреложный обет?

– Да, господин министр.

– В чем он заключался?

– Как вам, безусловно, известно, господин министр, Темный Лорд приказал Драко убить Альбуса Дамблдора, – дрогнувшим голосом отвечает миссис Малфой. – Я не могла допустить этого, поэтому решила попросить о помощи Северуса.

Я прикусываю губу и стараюсь никак не показывать удивления. Он ни слова не говорил мне о Непреложном обете. Это ничему не противоречит, и даже как-то на него похоже, но на всякий случай лучше сделать вид, что мне давно о нем известно.

– Почему именно его? – прищурившись, спрашивает брюнетка из Визенгамота.

– Потому что Северус – это человек, которому можно доверять, и который может помочь делом, а не словом, мадам Янг.

Великолепно! Мало того, что свидетелей обвинения, кажется, незаметно сменили свидетели защиты, так мне теперь еще и известна фамилия этой загадочной женщины. Надо запомнить.

– Миссис Малфой, в чем заключался Непреложный обет? – повторяет вопрос Кингсли.

– Северус поклялся, что будет защищать Драко и если… если Драко не сможет выполнить приказ Темного Лорда, он сделает это за него, – запнувшись, отвечает Нарцисса. – Со мной была Белла… она его провоцировала… Но она просто не понимала, что это такое – когда твоему ребенку угрожает опасность! Она…

– Когда это было? – перебивает мадам Янг. – Когда Северус Снейп дал вам Непреложный обет?

– В июле… да, в конце июля, в двадцатых числах. Точное число я не помню, но это был выходной день.

– Когда вы обращались к Северусу Снейпу за помощью, вы были уверены, что он – сторонник Волдеморта? – спрашивает Кингсли.

Миссис Малфой вздрагивает, услышав это имя, и, чуть помедлив, качает головой:

– Я не думала об этом, господин министр. Мне было все равно, кому он служит. Я только хотела защитить сына.

– То есть вы сомневались в его лояльности?

– Я же говорю – я не думала об этом, – повторяет она, поежившись. – Если бы вам пришлось общаться с Темным Лордом, вы бы тоже старались не думать. Но мне казалось странным, что Северус ему служит.

– Почему?

– Считайте это женской интуицией, – миссис Малфой поджимает губы, и на ее лице появляется упрямое выражение.

Не знаю, кому как, а мне кажется, что больше она ничего не скажет. Так оно и оказывается. На общие вопросы она продолжает отвечать, но личного мнения уже не высказывает и отделывается общими фразами.

Наконец, Кингсли предлагает ей занять свое место и вызывает Драко. Миссис Малфой успевает легко сжать плечо сына и ободряюще улыбнуться, прежде чем сесть на скамью. Драко с видом обреченного на поцелуй дементора садится в кресло и вцепляется в подлокотники мертвой хваткой.

Его допрос проходит одновременно сумбурно и занудно. Сумбурно потому, что Драко в ответах на вопросы постоянно пытается объяснить собственные поступки, а занудно потому, что твердит он одно и то же. Кингсли несколько раз приходится напоминать о том, что судят сейчас не его, а Северуса.

– Мистер Малфой, вы ведь хорошо помните смерть Альбуса Дамблдора? – вкрадчиво спрашивает мадам Янг. Похоже, без нее не обходится ни один допрос.

Драко, шумно сглотнув, кивает и смотрит на нее с опаской. Я бы на его месте тоже так смотрел.

– Прекрасно. Как вы, наверное, заметили, у предыдущих свидетелей с памятью творится что-то неладное. Быть может, хоть вы нас просветите, действительно ли Альбус Дамблдор умолял Северуса Снейпа о пощаде?

Драко болезненно морщит лоб, пытаясь припомнить подробности.

– Кажется, да… он сказал: «прошу вас»… или «пожалуйста»…

– Благодарю вас, мистер Малфой, – мадам Янг удовлетворенно кивает. – Продолжайте.