Отряд

– Дорогой, мы услышали канонаду и решили прийти. Вдруг привезут раненых, тогда чем сможем, тем и поможем, – Марфа поправила забинтованной ладонью упавший на лоб локон волос. – И почему же, Тимофей Васильевич, вы против того, чтобы Павел Васильевич сопровождал отряд русских войск в рейде на Мерген и дальше?

«У нас что, о планах командования знают все кому не лень? Вот это секретность!» – подумал я, а Бутягина между тем продолжила:

– Я никогда не поверю, что вы смиритесь с должностью пограничного комиссара. Наверняка уже думаете, каким образом присоединиться к отряду? Почему же вы отказываете в этом Павлу Васильевичу? Он действительно сможет спасти жизни многим!

Я растерянно смотрел на двух Марий. Одна, заканчивая фразу, пылала каким-то гневом справедливости, вторая мило запунцовела, что было очень заметно на фоне белого бинта на лбу.

– Мария Петровна, я даже не знаю, что сказать! Действительно, не знаю. Просто считаю, что тому риску, которому хочет подвергнуть себя Павел Васильевич, не место в сложившейся ситуации. Вам для испытаний лекарства хватит раненых и в Благовещенске, – промямлил я.

– А сами вы хотите присоединиться к отряду? Так?! – грозно продолжила Марфа. – Для себя вы это риском не считаете?

Я виновато посмотрел на женщин и произнёс:

– Так, Мария Петровна. Но таких, как я, много. А вот вы и ваш муж изобрели лекарство, которое может спасти миллионы жизней. Поэтому ему и вам не место в боевом походе.

– А мне? – спросила и покраснела ещё больше Машенька.

– Мария Аркадьевна, вам руки целовать надо за то, что вы, дочь генерала, за простыми солдатами, извините, горшки выносили. Но в боевой поход?! Нет! Там вам не место! Женщинам вообще не место на войне, – выпалил я и, кажется, покраснел, чуть ли не впервые в жизни.

– Таких, как вы, Тимофей Васильевич, очень мало. Вряд ли найдется в истории ещё один казак, который достиг таких высот к вашим годам. Да и… – Марфа оборвала себя, но многозначительно посмотрела на меня. – Что вы надумали? Рассказывайте.

– Больше надеюсь, что смогу договориться с генералом Ренненкампфом. Про него, говорят, Драгомиров сказал: «Ну, этого затереть не смогут. Из него выйдет большой полководец. Люди, подобные ему, оцениваются только во время войны». Думаю, именно ему поручат возглавить рейд отряда, – я обвел глазами окружающих. – Попробую его уговорить на своё нахождение в войсках.

– Обо мне не забудьте, – утвердительно произнёс Бутягин.

Ещё пять минут переговоров привели к тому, что я был вынужден дать слово титулярному советнику походатайствовать ещё и перед Павлом Карловичем о его включении в лазарет или перевязочный пункт отряда. Потом супруги Бутягины покинули комнату, уйдя на обход больных, и я остался наедине с Машенькой первый раз за девятнадцать дней осады города.

– Мария Аркадьевна, как вы себя чувствуете? – не зная, что сказать, ляпнул я.

– А вы это хотели спросить, Тимофей Васильевич? – покраснев, вопросом на вопрос ответила Беневская.

– Если честно, то нет.

«Да что я мямлю, как институтка, – подумал я про себя. – Если взять обе жизни, то мне уже за шестьдесят, а веду себя хуже юнца шестнадцатилетнего».

– Я хотел спросить, почему вы избегаете меня после тех событий и моих слов в храме? Я готов повторить, что люблю вас, Машенька! – выпалил я.

Беневская запылала маковым цветом.

– Тимофей Васильевич, – девушка сделала паузу, её щёки просто горели. – Тимофей! Я пока не разобралась в своих чувствах. Я не знаю, что вам сказать.

– Обычно говорят, давай останемся друзьями, – мрачно произнёс я.

– Нет, Тимофей! Это не так! Просто вы сильно торопитесь, – опустив глаза, тихо произнесла Машенька. – Я хотела бы, чтобы вы стали для меня больше, чем друг.

Я смотрел на смущённую девушку с опущенной головой, и мне хотелось сжать её в своих объятиях, покрывая это милое лицо поцелуями. Сдержался, признаться, чудом.

– Машенька, я не знаю, получится у меня или нет, но, возможно, завтра я уйду в рейд, и когда он закончится, никто не скажет. Я могу писать вам письма?

– Буду очень рада получать их. Только я для себя решила, что ещё где-то с пару недель пробуду в Благовещенске, а потом вернусь во Владивосток. Думаю, родители будут не против моего желания поступить в этом году в Женский медицинский институт в Санкт-Петербурге. Поэтому даже не знаю, куда вы будете писать, – не поднимая глаз, тихо ответила девушка.

– Машенька, если вы не против, я буду писать на адрес ваших родителей, а они перешлют куда надо. Кстати, сегодня же отправлю телеграмму своему управляющему в имение под Гатчиной. Оно полностью в вашем распоряжении в любое время.

– Так вы поддерживаете моё решение поступать в медицинский институт? – подняв голову, с каким-то удивлением спросила Беневская.

– Поддерживаю. Полностью поддерживаю. Когда ты ранен или болен, то всё равно, кто оказывает тебе помощь, мужчина или женщина. Мария Петровна меня два раза с того света вытащила. И поэтому я буду рад, когда в Российской империи через пять лет появится ещё один хороший и дипломированный врач, – я сделал шаг к девушке.