Отряд

Тим попытался улыбнуться, но мышцы не слушались – получилась скорее ухмылка сумасшедшего. Лицо его становилось то беспечным, то смущенным, словно в душе скаут-мастера боролись противоречивые чувства. Макс гадал, на самом ли деле Тим хочет спасти незнакомца или эгоистически исследует собственные симптомы. Он размышлял об этом, а над паяльником уже начали подниматься завитки прозрачного дыма.

– Как вы думаете, что это такое? – тихо спросил Макс.

Тим взял скальпель. Затем он уставился на свою руку, пока та не перестала дрожать.

– Я устал гадать, Макс. Сейчас немного его разрежу. Совсем чуть-чуть, ладно?

ТИМУ ВСПОМНИЛАСЬ медицинская школа, операционная, где врач-инструктор, склонившись над пациентом, произносил: «Момент всевластия, ребята. Сейчас всё в ваших руках. Так что чтите тело, которое лежит под скальпелем».

Тим сделает все возможное, чтобы почтить тело этого человека… То, что от него осталось.

– Готов, Макс?

Мальчик кивнул.

– Просто следуй моим инструкциям. Не бойся, если я прикрикну или буду требовательным, – ты тут ни при чем. – Он натянуто и безрадостно улыбнулся. – Постараюсь не повышать голос.

Тим коснулся лезвием кожи незнакомца, которая была натянута так туго, что можно было разглядеть поры – миллион крошечных ртов, растянутых в беззвучном крике. Ему не хватало хладнокровной уверенности настоящего «скальпеля» – того, кого можно разбудить среди ночи, втолкнуть в операционную, сунуть в руки инструменты, а он скажет только: «Я все понял» – и приступит к делу.

Редкий дар. Способности Тима были куда скромнее, поэтому он и стал терапевтом в маленьком городке, имея на руках депрессоры языка и манжету для измерения кровяного давления. Раньше его это устраивало, но, едва над плотью человека запел скальпель, Тим страстно возжелал непогрешимой уверенности своих приятелей по медшколе.