Отряд-2

— Так бы и сказала сразу, — проворчал Михаил. — Эка невидаль. Только у сварогов это называлось иначе.

И произнес короткое слово на сварожьем языке.

— Точно, — улыбнулся Велга. — А еще у них были такие устройства, тоже с экранами, в которых хранилась уйма информации. То есть столько, что ни в одной библиотеке не поместится!

— Компьютеры — обрадовалась Аня. — А еще темными прикидываетесь! Если здесь есть компьютеры и хоть что-то похожее на Интернет, то мы все сами узнаем и вопросы никому задавать не понадобится. Господи, как давно я не видела компьютера!

Тем временем Валерка Стихарь, не дожидаясь ничьих приказов, приступил к тщательному осмотру гостиной. И буквально через минуту обнаружил искомое.

— Э! — воскликнул он, заглядывая за мощный сервант, в котором располагался бар, и который стоял торцом к стене, как бы отгораживая собой некое пространство — А это что?

Велга встал, подошел, и увидел.

Прямо перед стеной стоял стул с удобной высокой спинкой и подлокотниками. А на светлой стене, сантиметрах в сорока — пятидесяти над полом имелся прямоугольник, отличавшийся от стены не только цветом, но и фактурой.

Шустрый Валерка немедленно уселся на стул и ткнул пальцем в кнопку-клавишу, выступающую из стены рядом с прямоугольником. И тут же прямоугольник своим верхним краем отделился от стены, с едва слышным жужжанием пошел вниз и замер в горизонтальном положении, превратившись в панель с клавиатурой, отдаленно напоминающую клавиатуру пишущей машинки. А из ниши выдвинулся вровень со стеной плоский черный экран.

Впрочем, черным он оставался недолго, — мигнул раз, другой, засветился изнутри мягким светом и явил окружающим странную картинку с какими-то непонятными значками, разбросанными по зеленоватому фону.

— Вот он! — радостно воскликнула за спиной Велги Аня. — Компьютер! Самый настоящий! Ну, может, что интересное теперь и узнаем.

— А ты в этой штуке что-нибудь понимаешь? — спросил Велга. — У сварогов похожие были, но я на них только в игрушки играл. И кнопки там по другому располагались.

— Когда-то немного разбиралась. Если меня за него пустят, дадут немного времени и не будут мешать…

— Понял, понял, — поднял вверх руки Валерка, намеревавшийся уже нажать на первую подвернувшуюся клавишу. — Если есть специалист, то я удаляюсь, — и добавил, подмигивая Малышеву. — Эх, Миша, придется тебе одному с обедом сегодня возиться. Вот разве что я помогу да товарищи подсобят…. Эй, товарищи, добровольцы на кухню есть?

Глава шестая

Двести метров от посадочной площадки до усадьбы Николай преодолел минут за пять, хотя неспешной ходьбы здесь было ровно три минуты.

На самом деле он вообще мог сесть непосредственно перед усадьбой — благо, места для флаера там вполне хватало, а его статус доброго знакомого вполне позволял пойти на маленькое нарушение принятых правил. Но Николай нарушать правила не стал.

Он аккуратно посадил машину на специально отведенное для летательных аппаратов место, не торопясь выбрался из кабины, закрыл фонарь, огляделся, глубоко вдыхая чистейший, пахнущий далеким лесом и ближайшим полем, воздух и медленно, по широкой кленовой аллее, направился к белоснежному трехэтажному дому под красной черепичной крышей.

Конечно, ему некуда было особенно торопиться.

Но, если бы он случайно заглянул поглубже в свою молодую душу, то, вполне вероятно, понял бы истинную причину своей медлительности.

Страх.

Страх не явный и тщательно спрятанный. Маленький, похожий на высушенную сморщенную лягушачью лапку. Не мешающий нормальной человеческой жизни и совершенно неосознаваемый разумом, но все-таки страх.

Это страх заставил его посадить флаер не прямо перед усадьбой, а на площадке за двести метров до нее. Это страх замедлял его шаги на кленовой аллее. Это страх мешал ему собраться с мыслями и душевными силами, необходимыми для того, чтобы распознать страх.

Страх защищался, оберегал себя, искусно прятался и маскировался так, что Николай Боровиков просто ощущал некое неудобство, связанное с полным отсутствием желания встречаться с Вадимом Андреевичем Сальниковым. Его, Николая Боровикова, непосредственным командиром и начальником в тайной организации «Восход». С Лидером.

Что-то надвигалось.

Что-то неизвестное, огромное и неуправляемое.

Что-то, чего не было и не могло быть раньше, а теперь будет.

Это ощущалось и в поведении Сальникова, который последнее время из многословного яростного и яркого проповедника идей «Восхода» превратился в сухого и сдержанного на эмоции функционера организации, умело выдающего себя за процветающего фермера.

И в странных, совершенно не поддающихся обычной логике приказах, которые ему, Николаю Боровикову, пришлось выполнять за последний месяц.

И полным запретом на прямую вербовку новых членов.

И дело тут было вовсе не в конспирации. Жизнь на Планете устроена была так, что никому просто в голову не могло прийти тайно или явно сколачивать серьезную оппозицию Правительству и Мировому Совету.

Кроме тех, кому это все-таки пришло в голову.