Отряд апокалипсиса (СИ)

— Да, это была еще одна нехорошая новость, о которой я тогда умолчал, — изрек Освальд, подытоживая, — ошибаюсь ли я, ошибается ли эта гадюка в плаще, но тащить косточки в пещеру, похоже, нет смысла.

— Можно их похоронить, — предложила… или, скорее, предположила Равенна, — для надежности можно, наверное, даже отнести их в ближайшую церковь. Пусть святой отец помолится за упокой души этого Лира. Еще можно… на крайний случай искрошить кости молотком.

— Можно, можно, — передразнил ее сэр Андерс небрежным тоном, — да только для начала кое-что нужно. А именно, добраться до останков. Пока они у врага… зато в наших рядах есть вор.

— Уже нет, — не очень-то уверенно парировал Освальд, — не знаю, заметил ли кто, но после того, как я едва избежал петли и познакомился… со всеми вами, я со старым ремеслом завязал. Честное слово. Да и даже если б не завязал… знаете, мне ни разу не приходилось утаскивать что-то прямо из-под носа людей, которые мне заведомо не доверяют. Понимаю, что все однажды приходится делать в первый раз… да только стоит ли так рисковать?

Вопрос был, скорее, риторическим. Не настолько многочисленной была их команда, чтобы позволить себе потери — и особенно небоевые.

Да вдобавок, даже если останки некроманта все-таки удастся выкрасть, здесь, в гуще леса это обстоятельство не грозило посланцам мастера Бренна ничем хорошим. Ибо осторожности у людей Братства может тогда и поубавиться. Отчего они, не считаясь уже с возможными потерями (что толку, если миссия близка к провалу?!) наверняка попробуют атаковать в ответ. Имея помимо численного превосходства еще одно преимущество: этот лес, очевидно, был знаком, по меньшей мере, одному из них. Тогда как Освальд, Сиградд, Равенна и сэр Андерс не могли сказать о себе того же самого. А потому, задумай вдруг Леон перейти в наступление — и даже бегством спастись им будет непросто. Гораздо больше шансов в этом случае банально заблудиться. И по сути лишь сменять одну гибель на другую.

При таких раскладах единственной верной стратегией казалось, во-первых, следовать за отрядом Братства на почтительном расстоянии — так, чтобы и не сталкиваться, но и не потерять след, а во-вторых, не предпринимать до поры никаких решительных действий.

Что посланцы мастера Бренна и делали. Двигались следом за людьми Леона, пробираясь через лес, и отставая от них примерно на четверть мили. А время от времени, дабы не отстать безнадежно, вперед высылали Освальда и Равенну.

Выслеживая и находя вражий отряд, бывший вор тихо, незаметно подбирался к нему поближе. После чего… ну, если выходил один, просто возвращался к спутникам и сообщал, в какую сторону идут и идут ли вообще (или остановились), куда свернули так называемые братья — и куда, соответственно, надлежит двигаться им самим.

Новых серьезных атак не предпринимали. Но если вместе с Освальдом в разведку выходила Равенна, то при помощи своей волшбы позволяла себе устраивать подручным Леона некоторые каверзы.

Например, во время очередной стоянки на одного из людей Братства рухнуло дерево — бедняга потом валялся на траве со сломанной спиной и умолял остальных подарить ему скорую смерть. Желание его исполнилось… и численность отряда с четырнадцати (двух счастливых чисел-семерок) сократилось до тринадцати. Так называемой «адской дюжины», не сулившей оставшимся людям Братства ничего хорошего.

Вторая каверза от Равенны обошлась, впрочем, без смертельных исходов. Когда поляна, присмотренная для очередного привала, внезапно обернулась трясиной, чуть не увязли сразу два члена Братства Ночи. Но, к счастью для них и к досаде волшебницы, этих двоих смогли выдернуть из колдовской топи соратники.

На третий раз волшба породила близ лагеря Братства кустик, полный небольших, но красивых, выглядевших сочными и аппетитными, ягод. Конечно, и сам Леон, и его подручные наверняка понимали, что не все, растущее в лесу, годится в пищу. Иные грибы и ягоды даже ядовиты. Но единства в отряде не было. Возникли споры — есть или не есть плоды сотворенного Равенной куста. В итоге большинство бойцов предпочли проявить осторожность, но один, не удержавшись, сорвал-таки и съел несколько ягод. Что примечательно, тайком от остальных.

Умереть он оттого, правда, не умер, зато мучился сильнейшим поносом, так что сделался, по большому счету, небоеспособен.

Один раз еще Равенна призвала на стоянку Братства дождь. Самый обыкновенный — из воды, а не, скажем, из крови. Но обрушился он на людей Леона внезапно, посреди ночи, и продлился несколько дольше, чем тот дождик, что прогнал ворон во время схватки с тварью-источником Скверны.