Отряд Искупления

Роб Сандерс

ОТРЯД ИСКУПЛЕНИЯ

41-Е ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ. Уже более ста веков Император сидит неподвижно на Золотом Троне Земли. Он - Повелитель Человечества по воле богов, и Господин миллиона миров благодаря мощи Его неисчислимых армий. Он – гниющая оболочка, незримо поддерживаемая могуществом Темной Эры Технологий. Он – Мертвый Владыка Империума, которому каждый день приносят в жертву тысячу душ, поэтому Он никогда не умирает по-настоящему.

ДАЖЕ в своем бессмертном состоянии Император сохраняет свою вечную бдительность. Могучие боевые флоты пересекают наполненный демонами варп, единственный путь между далекими звездами, их путь освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди Его солдат – Адептус Астартес, Космические Десантники, генетически усиленные супер-воины.

Их товарищей по оружию множество: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы Планетарной Обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус – лишь одни из многих. Но, несмотря на всю их многочисленность, их едва хватает, чтобы сдерживать вечно существующую угрозу со стороны чужаков, еретиков, мутантов – и худших врагов.

БЫТЬ человеком в такое время - значит быть одним из бесчисленных миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить. Это история о тех временах. Забудьте о власти технологии и науки, ибо столь многое забыто и никогда не будет открыто заново. Забудьте о перспективах прогресса и взаимопонимания, ибо во мраке темного будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечность бойни и кровопролития, и смех жаждущих богов.

ПРОЛОГ

Их было двое. Женщины.

Высокие ботинки. Бронированные корсеты. Тела, закаленные огнем и покаянием. Даже во мраке своей темницы - камеры особого режима он мог разглядеть характерные одеяния Сестер Битвы. Две уменьшенных версии машин покаяния, явившиеся искупать свои грехи, карая других.

- Сестры, - произнес Мортенсен из тьмы грязной камеры. С поэтической синхронностью из их боевых перчаток выскользнули силовые плети, потрескивая и извиваясь, словно змеи, охваченные судорогами. Одна из Сороритас жестом велела ему встать. Хмыкнув, он оттолкнулся от грязной стены. Видя, что они с отвращением взирают на его наготу, Мортенсен злорадно усмехнулся. Изображая смиренное поведение хорошего заключенного, он сел на пластальной стул за таким же столом в центре камеры, ближе к своим посетителям и к свету, исходящему из единственного входа – люка в потолке.

На мгновение камера погрузилась во мрак, в люк на потолке скользнул темный силуэт. Сначала Мортенсен подумал, что в темницу швырнули труп, вероятно, кого-то из его людей. Но темная фигура двигалась слишком изящно для брошенного трупа, и, ловко перекувырнувшись, оказалась перед столом. Под ее тяжелым рифленым плащом, похожим на крылья горгульи, была видна свинцово-черная броня, лысый череп украшен массой сверкающих адамантиевых штырей, воткнутых в голову на расстоянии не более сантиметра один от другого. Когда она подняла подбородок, Мортенсен обнаружил, что на него направлен стальной взгляд еще одной Сестры Битвы, ее немигающие глаза смотрели на него, словно два ствола штурмового болтера, бесстрастно и непоколебимо.