Отряд К10

— Да. Не пустоходам объяснять, как это работает. Тем, кого поколениями от варпа с переменным успехом отделяет только тонкая прослойка поля Геллера. И как одна монета или странное украшение могут вызвать катастрофу апокалиптичесих масштабов — это для них не страшная сказка, а сугубо прикладное понимание, впитанное с материнским молоком.

— Что же, значит это проблемой не станет. Благодарю, вас, Пьер.

Безопасник коротко кивнул.

Мостик, как обычно, кипел сосредоточенной, однако несуетливой и размеренной жизнью. Мерцали экраны, светился зелёным светом гололит, выдавая объемну. картину пространства вокруг, слышны были команды и доклады офицеров. Корабль уравнял скорость относительно планеты, огромное, голографическое изображение коей сейчас демонстрировал нам проектор, установленный ниже капитанского трона. Одесса внимательно поглядела на Миру.

— Леди — Дознаватель, манёвры завершены. Мастер-канонир. — Она кивнула в сторону крепкого мужчины с светящимся красным аугментическим глазом и блестящими стальными руками. — Готов выполнить Ваш приказ в рамках имеющихся у Вас полномочий Инквизитора.

Липпе на мгновение прикрыла глаза, взгляд её стал холодным, как заснеженные горные вершины, а голос повеял дыханием стужи.

— Я, Мира Липпе, дознаватель Ордо Маллеус Имперской Инквизиции, по праву и действуя в полномочиях Инквизитора Конклава сектора Каликсис, по результатам всестороннего расследования, объявляю население мира Неанутт traitoris perdita, предателями, потерянными для Империума Человека. Во имя безопасности сектора, защиты душ верных и для неотвратимой кары предателей, я приговариваю к Exterminatus Extremis жизнь на этой планете. Экстерминирование провести силами бортового вооружения корабля, без полного её разрушения. Краткий отчёт отправить астропатически в Конклав Каликсиды, копию — представителю Ордо Экскорциум.

Все замерли во мгновении полной тишины, кажется даже не дыша. Дознаватель приподняла подбородок, как будто образая взгляд в выси, прося совета и наставления Его. А затем резко опустила.

— Огонь.

Когда первые залпы макробатарей обрушились на купол, там, внизу, шёл безумный карнавал, фестиваль мерзости и ужасов, квинтэссенция ереси. Погромы и убийства, насилие и пытки, веселье и пиры — возможно, эти люди не сразу поняли, что взрывы над головой — это не праздничный салют. Однако, когда многотонные элементы конструкции купола начали сначала медленно, затем быстрее, с грохотом и стоном рвущейся арматуры, падать вниз, всё стало предельно ясно. Крики боли, паника, метания в попытках уйти от смерти — и понимание, что некуда бежать.

Системы борьбы за живучесть, действуя в автоматическом режиме, пытались изолировать отдельные сектора от холода и декомпрессии, перераспределяли мощность с повреждённых генераторов, регулировали работу систем вентиляции. Однако, новые и новые залпы равняли с землёй купол колонии, пока последние засечки авгурии, фиксирующие источники энергии и температуру, отличную от космического холода, не погасли.

Город кованых деревьев и величественных храмов, город надежды, любви, подвига и предательства, мир святыня и личная кормушка Великого Нечистого был холоден, молчалив и необратимо мёртв.

— Маленькие, жадные дети! — Голос в голове, такой знакомый. Булькающий, хриплый, надтреснутый. Судя по лицам госпожи Липпе и остальных аколитов, мы услышали его все.

Планета, вздрогнув, возобновила своё вращение и довольно скоро линия терминатора слизнула руины города.

Рассвет наступил. Но увидели его только мы.

Весь обратный путь не умолкали поминальные службы в храме корабля. Дети, оставленные нами в живых были тщательно проверены — и приняты в состав экипажа, чтобы прожить так или иначе свою жизнь, так и не узнав, что случилось с их родным миром. Наш путь к Сцинтилле занял более трёх месяцев, и право-слово, нам было чем заняться.

— Как рука? — Я ауспексом просветил новую искусственную конечность Фрэнка. Всё работало идеально. Еще бы, протез был произведением искусства — у Одессы дешевых вещей не держали. И даже её, наверняка прекрасным, аугментистам я доверять не стал, установив конечность на пару с Борисом, показавшим себя талантливым хирургом.

— Почти как родная. — Согласился гвардеец.

— Лучше. — Решительно сказал я. — Напряги — ка её вот так.

Гвардеец сделал. Из основания пальцев с тыльной стороны, раздвигая синтетическую плоть, немедля выскочили четыре острых клинка, чуть изогнутых, на манер когтей.

— Это паттерн «Слейпнир», разработка Алариков. Я решил, тебе понравится. И пока ты не решишь воспользоваться, мало кто сможет предположить, что у тебя есть такой сюрприз — экранировано на совесть.

Фрэнк молча, но чуть завороженно кивнул.