Отряд ликвидации (ЛП)

– ГАВР ТЕНААН, – сонно бормочет адепт, едва способный разлепить глаза. Мы к этому времени уже тридцать шесть часов на ногах, идем обратно в зал аудиенций Полковника за новой порцией дел, за все это время мы только дважды делали перерыв перекусить и попить. Он валится с ног, видимо на последнем резерве сил. Слабак. Как и большинство здешних обитателей.

Только полдюжины впечатлили меня, у остальных серьезные проблемы с дисциплиной, или они трусы, или возможно убьют меня, как только выйдут.

– Бывший снайпер Тобрианских Консулов. Тринадцать лет… службы. Шесть кампаний. Арестован и осужден за стрельбу в гражданских Империума без приказа. Приговорен к повешению. Приговор… приговор заменен заключением по приказу… приказу Полковника Шеффера, 13-ый Штрафной Легион.

Тенаан худощав, я полагаю, ему едва за сорок. У него серое худое лицо и холодный отдаленный взгляд, словно он на самом деле не смотрит на меня. Он не особо обращает внимание на происходящее, его пальцы теребят шов робы.

– Нравится убивать, а? – спрашиваю я, склонив голову набок и подначивая. – Ставлю, что ты был охотником до вступления.

– Так иэ есть, сэр, – растягивая слова, произносит он, – привык охотиться на оленей иэ прочих в горах. Затем пришли они иэ сказали, что если хочу, могу отстреливать орков, это показалось хорошим предложением.

– Так как ты дошел до того, что отстреливал гражданских? – спрашиваю я, ожидая услышать историю из его собственных уст.

– Они были у меня на пути, сэр, – сухим тоном отвечает он и слегка пожимает плечами, – их не должно было быть там.

– Сколько? – подгоняю я его, зная ответ из дела, но желая, чтобы он сам рассказал. У этого парня есть потенциал.

– Я не помню точно, сэр, – медленно отвечает он, – думаю, в тот раз около десяти, думаю да.

– В тот раз? – спрашиваю я, удивленный признанием. – И сколько гражданских ты завалил?

– Около пятидесяти, по моим подсчетам, сэр, мож чутка больше, – кивает он, подтверждая цифру в деле.

– Пятидесяти? – недоверчиво спрашиваю я. Ну, хорошо, может по сравнению со счетом моих убийств это будет словно плевок в океан, но я хотя бы действовал по приказу.

– Даже для меня, ты как-то слишком радостно нажимаешь на спусковой крючок.

– Жаль, что так, сэр, – извиняется он и еще раз слегка пожимает плечами. Благодарно вздохнув, адепт откидывает дело и, шатаясь, выходит из камеры, я иду за ним.

– Итак, сколько у нас получается? – спрашиваю я его, когда мы идем обратно к лифту. Он смотрит на маленькую пачку бумаги, оставшуюся в его руках.

– Восемь, лейтенант, вы оставили только восьмерых, – устало отвечает он, протягивая документы мне.

– Тебе они понадобятся, – говорю я ему, отпихиваю документы и вхожу в лифт, – собери их всех завтра после завтрака в комнате аудиенций и проинформируй Полковника Шеффера, что я встречусь с ним там же. Я отваливаю немного поспать.

МОИ ВОСЕМЬ "рекрутов" стоят шеренгой в зале, расслабленно так стоят, взгляд каждого прикован ко мне. Им всем любопытно, по тюрьме быстро расползлись слухи, что психопат Кейдж говорит с каждым и предлагает способ выйти из тюрьмы. Но кроме этого, у них больше нет никаких догадок о том, что происходит. Один или двое нервно дергаются под моим взглядом. Открывается дверь и, широко шагая, входит Полковник, как всегда в полной униформе.

– Смирно! – рявкаю я, и они достаточно резво реагируют. Это одна из причин, по которой они здесь, в них еще осталось хоть какое-то подобие дисциплины.

– Ну и что ты подобрал для меня, Кейдж? – спрашивает Полковник, медленно проходя вдоль шеренги и осматривая каждого по очереди.

Мы начинаем слева направо, с Морка. Он высок, хорошо сложен, красив и умен. Блондин с короткой стрижкой, его лицо начисто выбрито, а глаза горят. Он вытянут по струнке, ни один мускул на его лице не дергается, его взгляд устремлен строго прямо перед собой.

– Бывший комиссар Морк, сэр, – представляю я его Полковнику, и он кивает, словно вспомнил что-то.

– Достаточно необычно, я уверен, вы согласитесь. Комиссар роты штурмовиков Морк имел образцовое досье. Закончил Схолу Прогениум с отличием. Десять раз представляли к награде за храбрость. После пяти кампаний, он провел три года в Схоле Прогениум, обучая кадетов-комиссар, после чего ему подписали прошение о переводе в боевую часть. За все это время был ранен семь раз, три раза отказался от почетного увольнения из армии и вернулся к обязанностям по обучению. Вкратце, сэр, он – настоящий герой.

– Тогда напомните мне, почему он оказался военным заключенным, лейтенант, – кисло произносит Шеффер.