Отряд Неудачников

Да может это вообще и не люди были, а ожившие манекены?

Потому и в масках этих дурацких! Может, это вообще даже и не маски, а их реальные лица?

Хотя это уже вряд ли, они же ими менялись.

Или нет? Может, маски сами меняются, отражая таким образом мысли этих кукол?

Бр-р-р…

– Иннокентий, можно тебя отвлечь еще на один следственный эксперимент? – попросил я своего напарника.

– Ни пить, ни в рот совать я больше ничего не буду!

– Нет, буквально пара минут. Только нам тогда нужно в хранилище.

Там все оказалось по-прежнему: двери настежь, меловые пятна, желтые ленты, маркерные метки. И все также приоткрытые дверцы камер хранения.

– Видишь что-нибудь странное? – спросил я у Химика.

– Эм… пустое банковское хранилище?

– Нет. Дверцы.

– Отпечатков там нет, я проверял.

– Не то. Как именно они открыты.

– М-м-м… Примерно одинаково? На один угол?

– Не примерно, а совершенно одинаково!

– Присмотрись ты, а еще лучше – очки купи.

– Да просто их уже до нас десятки людей потрогали, вот и появилась погрешность.

– Допустим, ты прав – и что с того?

Я закрыл три дверцы и открыл по очереди. Резко, одним рывком и с одинаковыми усилием.

Изучил получившийся результат.

– Так, у меня более-менее похоже получилось. А теперь давай вдвоем попробуем.

– Чего ты от меня хочешь?

– Три дверцы ты и три дверцы я. Открываем на совершенно одинаковый угол, давай… сорок пять градусов. Хорошо?

– Зачем?

– Ну ради Ирины Васильевны, – схохмил я.

– Ладно, – Химик улыбнулся, оценив мой пассаж, – На счет три. Один. Два. Три!

Разумеется, ничего у нас не получилось – между его и моими дверцами разброс оказался заметен даже невооруженным глазом.

– И что все это значит?

– Без понятия. Идеальная синхронизация. Я вот думаю, может это какие-то роботы? Или загипнотизированные люди? Тогда, если они все исполняли один и тот же приказ, то вполне мог получиться и вот такой эффект.

– Роботы не пьют.

– И куклы тоже… – задумчиво пробормотал я.

– Какие еще куклы?

– Да это так, мысли вслух, не обращай внимания. Стоп! А ведь Десятников тоже не пил!

– Пил.

– Но на видео ведь…

– Я способен отличить свежий след от вчерашнего. Он пил и не раз, потому и в сортир постоянно бегал. А если не веришь, то спроси у Шизы, она же как раз его и допрашивает. Должна знать.

Химик достал мобильник.

– Хм. Давай выйдем в общий зал – тут не ловит, – наконец, отозвался он.

Мы покинули служебную часть и снова оказались среди суетящихся полицейских. Их стало заметно меньше, зато появились какие-то люди в костюмах, и парочка даже в солнцезащитных очках.

– Эй, смотри, твоя коллега! – ткнул меня в бок локтем Химик.

Я повернулся. И действительно, какой-то полицейский допрашивал старушку-уборщицу.

– Скажи, а у вас Уборщиков есть какое-то особое приветствие? Ну, вы там швабрами стукаетесь, или показываете друг другу свои мыльные шары?

– А у вас, Химиков, есть такое? Образцами жидкостей меняетесь? – не остался я в долгу.

Хм.

– Простите, а не подскажете, как часто у вас мусор выбрасывают? – обратился я к женщине, прерывая ее разговор с полицейским.

– Да как корзинка полная, так и выбрасываем. И еще перед обедом и вечером обязательно. Чтобы не воняло потом. А то кидают там всякие…

Значит, стаканчики Десятникова были не вчерашние. Если, конечно, Химик не ошибся.

– Дозвонился! Чего спрашивать-то? – легок тот на помине.

– Пил ли Десятников в течение дня.

– …спрашивает, пил ли наш подозреваемый воду из кулера… ага… Нет, говорит, что не пил.

– Хм. Тогда чего его в туалет так часто мотало?

– А теперь спрашивает, зачем он… Ага, передаю.

Химик сунул мне в руки смартфон:

– Держи, это Шиза. Слепок с Десятникова она взяла, так что помнит примерно то же самое, что и он сам за последние несколько часов. Спрашивай, что тебе нужно.

– Если он не пил, то почему так часто в туалет ходил? Что он там делал?

– И я по тебе тоже очень соскучилась, сладкий мой. Что делал? За хуй держался и струей слово матерное писал на дне унитаза. Слушай, а держать в руках этот ваш член – это так забавно! Не в смысле мужика за член хватать, а когда он прямо из тебя торчит.

От всех этих откровений я малость прифигел.

Она там что – пьяная?

– Бля! Не в смысле когда хуй у меня из вагины торчит, а когда я в своих воспоминаниях – это не я, а мужик, который за свой член держится. Вот. И знаешь, а им оказывается не так легко управлять, как мне думалось! Он, сука, вообще, словно своей жизнью живет – и ссыт, куда ему вздумается! А этот козел еще и руки потом моет без мыла – просто споласкивает, и все!

Я машинально опустил голову вниз, переведя взгляд на свою ширинку.

Ну, торчит член и торчит. Это же тебе не руки из жопы. А нормальная и природной комплектацией предусмотренная часть человека. То есть человека-мужика. Мы им, между прочим, иногда еще и думаем! Видим охеренную красивую бабу – и все! Верхняя голова отключается, и начинает работать нижняя головка.

Живет, так сказать, своей полноценной жизнью.

Половой.

И ведь никакой на него в этот момент управы нет! Хоть кричи на него, хоть телепатируй мысленные приказы – стоит себе, сука, колом!

Похоже, мне передалось настроение возмущенной самоуправством мужских пиписек Шизы.