Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

И они просят нас, чтобы мы как-то быстрее разделались с японцами, скорее и раз и навсегда изгнали их из города, сохранили бы жизнь и имущество корейцам.

Гузненков старается уверить их, что наши войска взяли город всерьез и не оставят его, что им нечего бояться возвращения колонизаторов. Но в душе мы вовсе не убеждены, что все обойдется удачно, что горожанам опасаться не следует.

На всем участке отряда наступило затишье. Японцы отошли куда-то в глубину города. Может, собираются с силами или продумывают, как перехитрить нас.

Мы с Никандровым присели в сторонке, закурили. Я спросил Сашу, как дела у него во взводе, что он слышал о роте автоматчиков.

Его взвод, рассказал мичман, занял оборону правее группы командования, сомкнувшись флангом с ротой автоматчиков. Река Сусончхон и железнодорожный мост через нее теперь у него за спиной. Весь берег от моста и до самого устья, до залива в руках десантников. От японцев его полностью очистили.

Когда мой взвод, продвигаясь вдоль насыпи и по низине, оставил позади себя железнодорожный мост и устремился вслед за японцами к шоссейному, отходящие из города японцы бросились к железнодорожному мосту, надеясь перебраться на юг через него. Тогда Никандров несколько оттянул своих бойцов с городской окраины и отрезал подходы к мосту.

Около часа японцы, прикрываясь ружейным и пулеметным огнем, пытались пробиться к переправе, но матросы успели залечь крепко, и сбить их не удалось. Не добившись успеха и, видно, решив не терять больше зря людей, остальные вражеские солдаты отошли в город.

После этого Никандров снова несколько продвинулся вперед, и теперь его бойцы выбирают позиции и готовят укрытия на случай оборонительного боя. Убитых у него пока нет, но ранено трое. Высадившуюся одновременно с нами роту автоматчиков, похоже, японцы пощипали крепко, там долго шла частая стрельба, и связные сообщают, что много раненых относили в сторону порта.

Никандрову удалось поговорить с двумя бойцами этой роты. Они рассказали, что японцы намеревались оттеснить роту обратно в порт и сбросить ее с причалов в залив. Несколько раз они пытались сблизиться с автоматчиками вплотную. Но десантники отбили все атаки. Командир роты Яроцкий как будто ранен. Связь с двумя взводами, которыми командует старший лейтенант Мухамедов, непостоянная, но они удерживают участок между торговым и военным портом.

Когда взвод Никандрова овладел железнодорожным мостом и отбил все попытки японцев пробиться на другую сторону реки, мичман решил оттеснить их от окраинных домов и иметь перед собой пространство пошире, чтобы уберечься от неожиданного нападения. Разведчики быстро проскочили пустырь и добежали до окраинных домов. Часть японцев бросилась убегать по улицам, другие засели в домах и продолжали отстреливаться. И хотя уличные бои для нас еще тоже в новинку, ребята успели уже приладиться и хорошо забрасывают дома гранатами. Сам Никандров, прострочив очередью из автомата одного японца, заскочил во двор и почти в упор столкнулся с двумя вражескими офицерами. Мичман, наставив автомат, крикнул, чтобы те подняли руки вверх. Но один офицер бросился на него с саблей. Никандров успел отразить удар автоматом, а Володя Оляшев, заметивший, что командир взвода нырнул в калитку один, кинулся следом и, прыгнув сбоку, треснул японца автоматом по голове. Другой офицер счел за благоразумие просить пощады. Володя отвел его в лагерь, где собралось уже немало пленных. Саша говорит, что Оляшев молодец, не сплоховал, а то худо могла кончиться для мичмана эта «экскурсия».

Пока беседовали, трубки наши докурились до конца. Постучал о каблук, выбил пепел, засунул трубку за голенище, попрощался с мичманом и отправился к себе.

VI

Снова возвращаюсь к своему взводу. Разведчики, как и час назад, пока я отсутствовал, попарно растянулись по всему участку вдоль шоссе. Лежат возле укрытий, сооруженных из того, что попало под руку. Уже прошло часа три, как наступило затишье.

Я подошел к Овчаренко. Рядом с ним лежат Соболев и Огир. Обсуждают стычку у мостов, прикидывают, как держаться дальше, если японцы опять полезут.

— Немцы старались охватить с флангов, проскочить в тыл. В лоб ходить они не любили. А самураи к переправам лезли напролом. Думали, у нас нервы не выдержат, — сравнивает Павел Огир.

— А огонек у них слабоват, — оценивает Соболев, — бьют из винтовок и карабинов, автоматы не слышны.

— Но бьют прицельно, на выбор. Мы вон привыкли из автоматов запускать очередями. А тоже бы надо поспокойнее выбирать цели, — поучает Овчаренко.

— Тут ухо держи остро, японцы, пожалуй, тоже что-нибудь придумают, чтоб не набивать больше шишек при лобовой атаке, — продолжает вслух размышлять Огир.

— Сегодня им оставалась узкая горловина, а проскочить уж очень хотелось. Увидят, что нас мало, растянут линию и будут обтекать, — поддерживает его Овчаренко.

— Мы тоже не лыком шиты, еще полезут — снова врежем, чтоб дух вон, — обещает Соболев.