Отряд под землей и под облаками

Теперь молчал Павлек. Глядя на ученика, переминавшегося с ноги на ногу перед учителем, он тяжело переживал обиду. Тонин, видно, думает, что принести патроны так же легко, как яблоки. Поднимешь с земли, и никто тебе худого слова не скажет. А ведь их пришлось выпрашивать, да еще серебряную монету дать в придачу. Да он бы и не получил их никогда, если бы Йохан, их работник, не сидел без гроша в кармане и если бы его с дьявольской силой не тянуло в трактир. Теперь патроны были его, и они стоили не меньше, чем пустой бульдог. Перед Тонином он чувствовал себя неловко, но желание иметь оружие было несравненно сильнее.

— Дай хоть на время, — прошептал он.

— Нет.

— Только на сегодня.

— Зачем он тебе?

— Хочу стрелять поучиться.

Тонин подумал.

— Я пойду с тобой. Вместе будем учиться.

— Ты не сможешь. Я принес три плаката. Вам с Филиппом идти в предместье.

— А ты?

— Я в городе. С Нейче. Нам вечером идти.

Они снова замолчали. Тонин огорчился. От заданий, которые ему поручали, он не привык уклоняться. Больше всего ему хотелось, чтоб Павлек забыл про бульдога. Он попытался свернуть разговор на другое.

— Покажи листовки, — попросил он.

Павлек положил на колени географический атлас и открыл его. Между страницами находилась пачка листовок. «Словенцы, чего вы ждете? Чтобы нашу прекрасную землю покрыли могилы, над которыми бы куражился чужеземец?..» От этих слов мороз подирал по коже. В верхнем левом углу развевался словенский флаг.

— Молодчина Ерко! Давай! — сказал Тонин.

— После уроков, — шепнул Павлек и быстро захлопнул атлас, потому что как раз в эту минуту мимо них проходил ученик с последней парты, вызванный учителем к доске.

Ребята устремили взгляд на учителя. Отвечал Аниба́ле, худенький мальчик с черными кудрявыми волосами и глубоко посаженными, маленькими, ровно перчинка, глазками. Они перебегали с учителя на класс и обратно, меньше всего он смотрел на карту. С трудом он нашел Амазонку и придавил ее указкой, словно змею, которая вот-вот от него убежит.

— Амазонка — река, которая… река… — запинался он. Холодный пот выступил у него на лбу.

— Итак, что Амазонка река, мы уже знаем, — сказал учитель. — Что дальше?

— Амазонка… — река… которая течет… течет…

— Все реки текут. А куда течет? Где ее истоки? Куда она впадает?

— Амазонка — река, которая течет по… которая впадает…

— Дай пострелять из бульдога, — снова сделал попытку Павлек, — половина патронов твоя.

В душе Тонина шла борьба. Он завидовал Павлеку, что у того были патроны, как Павлек ему — что у него был револьвер. Револьвер без патронов все равно что сломанный замок. А патроны без револьвера — не более, чем горсть фасоли. Стоит одному из них заартачиться, оба останутся ни с чем. Победил разум, преодолев сопротивление сердца.

— А ты мне точно вернешь? Вечером.

— Честное слово!

Тонин сунул револьвер в карман Павлека, Павлек положил в руку Тонина половину патронов.

8

«Черные братья» не подозревали о беде, которая в этот момент нависла над их головами. Их не поймали с поличным, когда они расклеивали листовки. Их не арестовали, когда они вешали словенский флаг на самый высокий платан в городе. Их не удалось уличить инспектору Паппагалло со своим коротким носом. Разоблачил «черных братьев» его пособник Анибале. Произошло все по чистой случайности.

Когда Анибале, не выучивший урока по географии, нехотя тащился к доске, проходя мимо Павлека, он скосил глаза и на мгновенье увидел яркие полосы словенского флага. Заметь он револьвер Тонина, он и тогда не был бы так поражен…

Стоя у карты с абсолютно пустой головой, он на какое-то время позабыл обо всем на свете. Получив кол, он пошел на свое место, и его вытянутая физиономия была под стать самой длинной реке в мире. От смущения и неловкости губы его кривились. Особенно задел его насмешливый, как ему показалось, взгляд Тонина, и он снова вспомнил яркий флаг, недавно бросившийся ему в глаза.

Он думал о нем весь остальной урок, горько переживая плохую отметку. Взгляд его все время упирался в спины Павлека и Тонина. Они сидели через три парты от него и, пользуясь тем, что учитель туг на ухо, непрерывно шептались.