Отряд скорби (Оставленные - 2)

Рейфорд, пожалуй, мог бы сказать, что сердце Аман-ды ушло в пятки. Ее голос стал сдавленным, а улыбка натянутой. Встреча с тем, кто был олицетворением зла на земле, выходила далеко за пределы ее жизненного опыта, хотя она и говорила Рейфорду, что знакома с несколькими оптовыми торговцами готовой одеждой, бывшими, по ее мнению, отпетыми злодеями.

После обмена любезностями Николае дал согласие, чтобы Аманда сопровождала их во время ближайшего рейса в Соединенные Штаты, - повидаться с дочерью и зятем ее мужа. Рейфорд умолчал о том, кто стал его зятем, как и о том, что молодые живут в Нью-Йорке. Он лишь сказал - в полном соответствии с истиной, - что они с Амандой встретятся с молодой парой в Чикаго.

- Я буду в Вашингтоне, по крайней мере, четыре дня, - сказал Карпатиу. - Можете воспользоваться этим временем по своему усмотрению. У меня тоже есть новости для вас и вашей супруги.

Карпатиу извлек из кармана маленький пульт управления и включил переговорное устройство.

- Дорогая, зайди, пожалуйста, на минутку к нам.

"Дорогая? - подумал Рейфорд. - Больше не притворяются".

Хетти Дерхем, постучавшись, вошла.

- Да, любимый, - сказала она.

Рейфорд подумал, что он сейчас подавится от смеха, Карпатиу поднялся и обнял ее так нежно, будто она была фарфоровой статуэткой. Хетти повернулась к Рейфорду:

- Я так рада за вас с Амалией, - сказала она.

- Амандой, - поправил ее Рейфорд.

Он заметил, что Аманда напряглась. Он рассказал ей все про Хетти Дерхем, и было видно, что они никогда не станут друзьями.

- Мы уже сделали объявление о помолвке, - сказал Карпатиу. - Хетти оставит службу в Мировом Сообществе до нашего возвращения.

Карпатиу лучезарно улыбался, как будто ожидая, что его сообщение будет принято с радостью. Рейфорд делал все возможное, чтобы не выдать своей неприязни и отвращения.

- Возвращения? - спросил Рейфорд. - А когда же состоится великий день?

- А он уже состоялся, - подмигнул ему Николае.

- Что это значит? - спросил Рейфорд.

- Я не знала, что вы женаты, - мягко сказала Аманда. Рейфорд пытался держать себя в руках. Он-то знал, что они не были женаты.

- Мы поженимся, - сказала Хетти, сияя. - Он собирается сделать меня честной женщиной.

* * *

Хлоя потеряла самообладание, когда прочла сообщение отца насчет Хетти.

- Бак, мы потеряли эту женщину. Мы все ее потеряли.

- Это я познакомил их, почти совсем ее не зная.

- Но я знаю ее, и я знаю, что она знает истину. Я ведь была там, когда папа разговаривал с тобой, и она сидела за тем же столом. Он пытался что-то сделать, но мы все должны были сделать больше. Мы должны как-то добраться до нее, поговорить с ней.

- И рассказать ей, что я теперь тоже верующий, как твой отец? По-видимому, Карпатиу не придает значения тому, что его пилот - христианин. Но как ты думаешь, долго ли я продержусь в качестве издателя журнала, если он узнает, что я стал христианином?

- В один из ближайших дней мы должны добраться до Хетти, даже если для этого придется отправиться в Новый Вавилон.

- Что ты надумала, Хлоя? Сказать ей, что она несет в себе ребенка Антихриста? И что ей следует уйти от него?

- Может дойти и до этого.

Бак стоял за спиной Хлои, когда она печатала письмо Рейфорду с Амандой. Обе пары научились писать намеками, не называя имен.

"Есть ли шансы, - писала Хлоя, - что она будет с ним во время следующей поездки в столицу?" На следующий день они получили ответ: "Никаких".

- Когда-нибудь, как-нибудь, - сказала Хлоя Баку, - но обязательно до того, как ребенок родится.

* * *

Рейфорду было трудно привыкнуть к невероятным темпам изменений в Новом Вавилоне, с тех пор как он впервые посетил его после подписания договора с Израилем. Этим город был обязан Карпатиу и его огромным деньгам. Роскошная столица возникла из руин. Теперь там процветали торговля, промышленность, транспорт. Центр мировой активности перемещался на восток, а родина Рейфорда утрачивала свое значение.

За неделю до того, как Рейфорд с Амандой отправились в Вашингтон вместе с Николае и его свитой, Рейфорд послал Брюсу письмо по электронной почте, поздравил его с возвращением из путешествия и задал не сколько вопросов:

"Меня тревожит несколько вопросов относительно будущего. Вообще-то их, конечно, много, но можешь ли ты разъяснить нам пятую и седьмую?"

Он не хотел писать слово "печати", чтобы не вызвать подозрений при возможном перехвате. Брюс должен был понять, что он имеет в виду.

"Я считаю, что вторая, третья, четвертая и шестая очевидны, но блуждаю в потемках относительно пятой и седьмой. Ждем не дождемся встречи с тобой. А. шлет тебе свой привет".

* * *