Отряд специального назначения «Русь»

Вскоре в городе уже были представители центральной власти, прилетели министр внутренних дел России Виктор Ерин и заместитель председателя Правительства РФ – полномочный представитель Президента России в Чечне Николай Егоров, директор ФСК Сергей Степашин, прибыли начальник ГУВД Ставропольского края, целый ряд чиновников, депутаты, журналисты. Пока они искали выход из сложившейся ситуации, «Русь» действовала. Уже 14 июня Погодин организовал наблюдение за больницей, разведчики отряда занимались планомерным сбором информации, отслеживая действия террористов, их передвижения в самом здании.

Кроме этого выяснилось, что в соседнем с больницей корпусе противотуберкулезного диспансера несколько десятков больных. Тубдиспансер находился на территории больницы. Пациентов необходимо было срочно эвакуировать, а на первых порах обеспечить их защиту и оборону здания от попыток боевиков проникнуть туда и захватить новых заложников. В диспансер Погодин направил семерых наиболее подготовленных бойцов взвода разведки. Там они должны были находиться до тех пор, пока их не сменят милиционеры и не подтянутся машины для эвакуации. Разведчики прибыли на место и доложили по рации, что корпус тубдиспансера периодически обстреливается со стороны больницы, поэтому приходится укрывать людей от огня бандитов. Обещанные машины для эвакуации к вечеру так и не появились, милиционеры тоже, хотя начальник ГУВД края всячески уверял Погодина, что машины вышли, а его люди уже в диспансере. Ничего этого не было, судя по всему, высокий милицейский чин не обладал реальной информацией о том, что делают его подчиненные. Семерым спецназовцам пришлось заночевать в диспансере, являясь единственной защитой для находящихся там больных. То, что это очень серьезный риск, было ясно и без лишних слов, и, как профессионал, Погодин понимал, что в случае нападения на диспансер удержать здание силами семерых человек будет весьма сложно.

Утром машины для эвакуации наконец-то подошли. К этому времени связь с диспансером прервалась, у разведчиков в рациях сели аккумуляторы. В течение нескольких часов, полных тревоги и ожидания, Погодин не знал, что происходит возле больницы. Все кончилось благополучно, подошедшие машины забрали больных, при этом спецназовцы помогали в эвакуации пациентов диспансера – некоторые больные были так плохи, что их приходилось нести. Только убедившись, что в здании никого не осталось, семеро бойцов покинули диспансер.

Несколько раз боевые группы отряда совместно с сотрудниками СОБРа выезжали проверять сигналы о якобы находящихся в черте города чеченских бандгруппах. Эти выезды уже были тщательно подготовлены и не носили «пожарного» характера, как в первые дни пребывания в городе. Но сигналы ни разу не подтвердились.

Напряжение росло, ситуация казалась безвыходной и накалялась с каждым часом. С боевиками начались изнурительные переговоры, которые тянулись несколько дней. Шамиль Басаев, главарь террористов, ни на какие компромиссные варианты не шел.

Решение о штурме больницы принималось мучительно. Но пока кроме этого крайнего в данной ситуации варианта выхода не находилось. То, что штурм повлечет за собой значительные жертвы и среди заложников, и среди бойцов спецподразделений, осознавали в оперативном штабе все. Требовалось выяснить, кто пойдет штурмовать больницу, а главное, насколько психологически готовы к этому бойцы.

Схема штурма больницы, в котором участвовали бойцы групп «Альфа» и «Вега», поддержку им оказывали сотрудники СОБРов, а также подразделения внутренних войск, среди которых был отряд «Русь».

Погодин, собрав командиров групп, обрисовал ситуацию объективно и жестко, попросил поговорить с личным составом, чтобы люди взвесили свои силы непредвзято, трезво, реально. Отряд молодой, опыта не хватает, штурм будет тяжелый, рисковать жизнью придется всем.

«Мы пошли к своим ребятам, – вспоминает Валерий Чумаков, тогда командир одной из групп. – Я бойцам полностью объяснил ситуацию, отметил, что штурм будет очень тяжелым, возможны серьезные потери, и задал всего один вопрос: «Готовы ли мы идти на штурм?» В то время мы уже знали, что ребята из «Альфы» и «Веги» настроены скептически, у них, опытных профессионалов, иллюзий по этому поводу не было. Пацаны мои, которым по девятнадцать-двадцать лет, сначала молчали, думали, а потом каждый из них стал отвечать на мой вопрос. Я поразился, как они по-взрослому, здраво, по-мужски говорили. Все высказали практически одну и ту же мысль: «Отряд молодой, отряду нужно завоевывать себе имя. Мы готовы». Оказалось, что во всех группах – все пятьдесят бойцов ответили одинаково. Мы с офицерами подошли к Погодину и доложили о решении бойцов. Евгений Николаевич ушел на совещание оперативного штаба, зная моральный настрой отряда».