Отряд. Трилогия «Материализация легенды». Том 2

Но творимые жестокости на поле боя не остались без внимания противника и их собственных боевых товарищей, – их боялись все, с обеих сторон баррикад. Они стали неприкасаемыми и прокаженными, даже в рядах своих же соратников. Это только казалось, что девушки исчезли из нашей жизни вместе с войной. По некоторым предположениям публикаций, если и существовал такой отряд, то, скорее всего, он был уничтожен российскими военными в ходе вооружённых конфликтов, – но так ли это?… Нет, они растворились в толпе и стали заказными снайперами, жестокими киллерами, изощренными убийцами,– мстили и зарабатывали себе на жизнь и на месть. Потому стали мишенью поиска правоохранительных органов всех стран, в которых им потом пришлось скитаться с оружием в руках и воевать. «Военные преступления не имеют срока давности»! – так звучало на многих трибуналах и судах, в которые с годами попадали в качестве подсудимых ее соратницы.

Если бы не менеджер «Тени», неизвестно, что было бы с самой Джуной. Но после беседы с ним она, милая, хрупкая на вид в своих неизменных белых колготках, бесследно исчезла из камеры и появилась…

… в тихом хвойном лесу около Клиники.

Дневник. Год первый. День пятьдесят девятый.

Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!

Остров просто насыщен вооружением. Но мне, как и жителям Острова, если бы они были, его не видно. Больше всего натыкаешься на всевозможные удобства для проживания. Я понимаю, что папа обустраивал наш с мамой быт по своим возможностям и месту в социальной лестнице, и основные массы людей жили бы в условиях не столь комфортных, но на то он и был одним из центральных умов и «стержней» этого проекта.

Как я и писала (или еще не писала?), я живу в микроскопическом домике посреди внутреннего моря Архипелага, – доме моих родителей, который выстроил мой отец и поселил здесь нас с мамой. С башенки видна почти вся внутренняя водная часть Архипелага, а с океана башенка не видна, даже если она выдвинута в наземное положение, – горный рельеф острова его закрывает. Это всё может задвигаться под землю в случае опасности.

Летописи говорят, что данное положение этого поста было выбрано в стародавние времена еще пиратскими кораблями, как центральный внутренний наблюдательный пост. Но следов пиратов я не находила, – да и откуда будут такие следы после стольких столетий и столь грандиозного строительства. Может, врут?

Надземная часть нашего дома не единственная и не основная часть даже самого дома. Есть подземная и подводная части. С основными строениями Города имеются глубоководные и подземные сообщения. Как у айсберга, снаружи видна лишь маленькая часть самого «айсберга», так и у моих родителей наружная часть дома – лишь очень малая часть самого дома.

Моя любимая башенка для наблюдения за водной гладью и дождливые дни в стереотрубу и за звездами в телескоп ночью часто с самого детства была моим любимым местом игры и нахождения. Здесь же я расположила один из своих компьютерных пунктов для работы и развлечения. Просто интересно, когда на одних экранах ползут графики котировок биржи, на других переключаются различные картинки наружного наблюдения, параметры систем Острова, отчеты систем охраны, мультики и пр. Отсюда, как из любой другой части, можно управлять всеми службами.

Это моя личная комната в глубине острова. Это самая маленькая каморка, которую я нашла в подводной части дома. Мне она нравится своей компактностью и уютом. Стены утоплены в скалы, а купол и передняя стена выступают прямо в океан. Вокруг постоянно меняющийся пейзаж: плавают рыбы и медузы, ползают морские обитатели, качаются водоросли… Влево лесенка в рабочий кабинет, где так же расположен целый каскад моих компьютерных экранов. Купол в кабинете, выступающий в океан, несколько меньше, но тоже дает приятный умиротворяющий вид над рабочим столом. Отец уверял маму, что эти купола построены из особого прозрачного монокристалла, и разрушить его практически невозможно. Никто не проверял его на прочность ядерного взрыва, но обычными средствами, – говорил, – разрушить не удалось. Потому мама спокойно сама сидит часто у меня в комнате или кабинете, – и мне разрешает.

У мамы тоже есть свои комнаты, как на поверхности, так и в глубине. Она провела там слишком много времени во время своей болезни, но после выздоровления совершенно не устала от этих помещений.

Папины комнаты закрыты. Нет, они не заперты, – но мы туда мало ходим. Зачем? «Они ждут его возвращения», – сказала однажды мама еще до своей болезни, да так и получилось. В его комнатах нет ничего, что нам может быть постоянно нужно, пыль, как и по всему Городу, собирается автоматически, – потому они стоят нетронутые.

ЧТО ДЕЛАТЬ? – не знаю.

Отряд. 002. Тренировка.

– Сестра, а где вы здесь восстанавливаете физическую форму? – я увидел вопросительный взгляд. – Ну, физкультурой где занимаетесь?…

– Здесь недалеко от Дома есть спортивный комплекс.

– У всех в отряде есть спортивная одежда?

– Насколько я знаю, – да.