Отряды зафронтовой заброски

Марек Чулен виселицы и тюрьмы избежал, но был задвинут на вторые и третьи роли и умер простым пенсионером так же, как и генерал Ян Голиан, с той лишь разницей, что бывшего подполковника словацкой армии оттеснили от руля еще в ходе восстания.

Что касается рядовых повстанцев, то из их среды вышли многие видные политики и деятели культуры. Достаточно назвать лидера «пражской весны» Александра Дубчека или писателей Ладислава Мнячко и Владимира Минача…

* * *

День Победы Александр Пантелеймонович Святогоров встретил в Братиславе. С 8 мая уже началась счастливая канонада салютов в честь Великой Победы. Стреляли солдаты, офицеры, партизаны, простые граждане из всех видов стрелкового оружия, запускали ракеты, гремели взрывпакеты. Владельцы гладкостволок палили по дворам, из окон домов, на улицах. Некоторые ловкачи умудрялись салютовать орудиями, — жерла пушек грохотали холостыми выстрелами.

Люди ликовали, обнимались, целовались, кружились в танцах, бросали цветы к ногам партизан и советским воинам — освободителям, осыпали конфетами и цветами проезжающую бронетехнику с личным составом на броне.

Розы и тюльпаны, гвоздики и ромашки летели в освободителей, а не в оккупантов, как сейчас иногда именно этим словом подло пытаются уязвить ветеранов либералы, переписывая историю, чем нередко повергают иностранцев в недоумение.

Но история, прошедшее, не знает сослагательных наклонений и не терпит лжи. Если в прошлое пытаются выстрелить пулей, то в ответ оно может послать и снаряд. Такова уж особенность этой правдолюбивой дамы. Прошедшее нельзя ни изменить, ни вернуть, его можно только оболгать или честно о нем вспомнить, а, как известно, воспоминание прошлого — это рай, из которого никто не способен выгнать человека.

Слово Святогорову:

«В конце декабря 1945 года, поскольку я воевал в Словакии и знал местный язык, меня после стажировки в Министерстве иностранных дел СССР направили в качестве вице-консула Советского Союза в Братиславу. Конечно, дипломатическая должность была не более чем прикрытием. Через два месяца моего начальника — консула Демьянова отозвали в Москву. И я автоматически был назначен на его должность. Я понимал одну истину в своей новой ипостаси, — чернила дипломатов легко стираются, если они не посыпаны пушечным порохом. Это, если выражаться фигурально, реальная жизнь разведчика под крышей, требовавшая иной работы.

Проработал я консулом до 1948 года. Во второй половине этого года меня отозвали в Киев, а оттуда направили в Берлин. В Гзрмании при проведении оперативных мероприятий, я действовал под крышей «невозвращенца».

Наше разведывательное управление было размещено в пригороде Берлина — Кархорсте, в доме, где в мае 1945 года Жуков и представители западных союзников принимали капитуляцию гитлеровского командования во главе с бывшим генерал-фельдмаршалом Третьего рейха Кейтелем.

Отсюда мы «доставали» территорию Австрии и Западной Германии. Я имею в виду, встречались с нужными для советской разведки людьми.

Интересовала нас и Бавария, в которой осело много тех из соотечественников, кто воевал на стороне нацистов. На особой примете, конечно же, была столица Земли Бавария — Мюнхен. Там обосновался в то время ряд важнейших антисоветских центров, активно принимающих участие в битвах начавшейся холодной войны.