Отринуть любовь (СИ)

Юлька следила глазами за Сашей, золотая шкура которого быстро потемнела, и он черной молнией мелькал то тут, то там. Зрелище было фантастическое и грозное, и она испытывала за него гордость, словно сама, своими руками, сотворила это совершенное и могущественное создание. Еще она неожиданно обнаружила в небе Феникса, который тоже являл собою нереальное, феерические зрелище: небольшая, по сравнению с теми же Змеем и Вороном, но очень подвижная, гибкая и юркая птица, пылающая всеми оттенками желтого, от бледно-золотого до густо-оранжевого, он перечеркивал небо огненными полосами, набрасываясь на противника. Он сосредоточился на особо крупных тварях — наглых гранеедах: снижался над ними, касался крылом, и они вспыхивали, словно факелы, и через какое-то время взрывались, разлетаясь горящими ошметками и поджигая других очутившихся поблизости гранеедов. Летучая мышь, непривычно большая для своего обычно скромного облика, выцеливала пехоту, расправляясь с солдатами, и пикировала на головы водителям машин; в аномальной зоне разрыва Грани она, в отличие от остальных, чувствовала себя легко и уверенно, и могла залететь туда дальше всех. Феникс тоже не боялся пересекать разорванную Грань, но задерживался там недолго: судя по тому, что его свечение в тех краях постепенно затухало, зона разрыва истощала его силы и ему приходилось выскакивать обратно, чтобы восстановиться.

Белый олень врезался в гущу пехотинцев, с разбегу грудью опрокидывая машины тяжестью своего тела. Зубр, надвигавшийся на противника с медлительной неотвратимостью, напоминал танк. Эрлен предпочла сражаться с нэргами в человеческом облике. Юлька увидела, что она прекрасно орудует закаленной нигийской саблей, кроша и нечисть, и подвернувшихся под руку пеших. Где-то вдалеке мелькал белый леопард, но отсюда она не смогла разглядеть, чем именно он занят.

Через какое-то время небо располосовало еще двумя прорехами — это размыкатели сменили координаты, кроша следующий кусок пространства. А потом на поле появилось… нечто.

Юлька узнала существо, несколько раз являвшееся ей в ночных кошмарах.

Оно было в точности такое же, только во много раз больше. Оно двигалось резче, быстрее и казалось отвратительнее и гораздо опаснее. От него шарахнулись в стороны бесстрашные Пауки и хладнокровные наги. Казалось, от его шагов содрогалась сама земля…

Над ним сразу же возникла Ширин, покружила и точным, молниеносным движением кинулась ему на голову, метя в глаза. Тварь попыталась отшвырнуть ее хвостом, но она ловко увернулась, отошла назад и снова кинулась в атаку, успешно зацепив и располосовав ухо. Следом за ней на чудище спикировал феникс. Юлька в очередной раз восхитилась отвагой этого Вечного, который, как она слышала, и вовсе был чужд боевым искусствам и всему, что связано с войной и насилием, но который отважно кидался в самую гущу боя. Ей страстно хотелось, чтобы он поджег злобную тварь, но та внимательно отслеживала его атаки и удачно увертывалась от пылающих огнем крыльев. Потом она увидела оленя, который храбро бросился на чудище рогами и успешно боднул его в бок, но тварь опять удачно махнула и отбилась хвостом, отшвыривая оленя далеко в сторону.

Юлька с напряжением ждала, когда появится Змей. Неожиданно она осознала, что давно не видела его в небе, ни там, где валили нэрги и Грань продолжала рваться, ни в тех местах, где ее уже не было и где свои и вражеские силы активно сталкивались и уничтожали друг друга.

Тут ее позвали: принесли первую порцию стрел, и она честно спустилась вниз, приступив к своим обязанностям.

Глава 39. Казнь

— На выход, — скомандовал охранник, и я послушно поднялся с койки. Тело слушалось плохо, каждое движение становилось отдельной пыткой. Интересно, если я сейчас лягу и откажусь шевелиться, что они со мной сделают? Вероятно, погрузят в машину, а там, на площади, вышвырнут тело к подножию обелиска Единому и закончат свою грязную работу. Что ж, за последнюю бессонную ночь у меня появилась одна вялая и жалкая, но все же рабочая мысль.

— У меня есть одна маленькая просьба, — заговорил я со старательным, вымученным обаянием и убедительностью, на которые только был способен в этот момент. — Я бы не хотел свалиться в обморок перед толпой, да и вообще хотел бы… держаться достойно. — Можно сделать мне укол стимулятора или обезболивающего, чтобы хватило хотя бы на пару часов? До казни?

Охранник посмотрел на меня с уважением.

— Я спрошу, — кивнул он и ушел. Еще ночью мне пришло в голову, что он однозначно не станет обращаться к Кинэну, хотя бы потому, что того уже не будет в крепости. Скорее всего, он пойдет или к надзирателю, или к тому же зам. коменданта, который время от времени заглядывал ко мне и проверял, жив ли я вообще. Я считал, что шансы на положительное решение у меня достаточно высоки. Через какое-то время он вернулся и отвел меня в местный медпункт.