Отринутый от святыни (СИ)

— Вот как, — нетерпеливо ответила Мия. Она хотела сказать ему, что у неё нет времени разговаривать с ним, но её остановили его взволнованные глаза.

— Я хотел поговорить с вами.

— Вот как, — повторила Мия, отвлёченно поправив седло на жеребце.

— Я понимаю, что я не вовремя, но прошу вас выслушать меня. Я пришёл сюда, чтобы просить вашей руки. Вы должны знать, что миссис Миллс уже дала мне своё благословение и одобрила наш союз. Вы станете моей женой?

Мия застыла, обдумывая услышанное, её рот приоткрылся от изумления.

— Это же сумасшествие! — воскликнула она, когда способность говорить вернулась к ней. — Мы же терпеть не можем друг друга.

— Я не понимаю, о чём вы.

— Я тебе не верю. Мы не выносим общества друг друга. Хоть раз, отбрось свои принципы и воспитание, пренебреги правилами хорошего тона и признайся в этом, Джек.

Он подошёл к коню, видимо, решив, что ему прощё будет говорить, глядя ему в глаза, а не своей предполагаемой невесте.

— Ты права, — выдохнул он после не долгого молчания. — Меня не покидает ощущение того, что тебя воспитывали дикари. Ты кладёшь ногу на ногу, когда садишься, скрещиваешь руки, как сейчас, когда напряжена из-за чего-то. Ты не умеешь контролировать свои мысли и эмоции, выплёскивая свои переживания на незнакомых тебе людей. Тебе не удаётся вести светские беседы. А твои манеры… ничем не отличаются от манер работниц публичного дома. Общение с тобой — мучение.

— Так почему ты делаешь мне предложение? — спросила Мия, смеясь.

— Я должен. Я понимаю, ты не знакома с таким словом, как долг. У меня нет выбора, кроме как поступить по чести.

— Видимо, я действительно не знаю значения этого слова. Я искренне верила в то, что долг — это добровольное обязательство перед чем-то. Тебя же вынуждают сделать этот жест обстоятельства. Внутренне ты не согласен с ним.

— Несколько лет назад мой отец умудрился проиграть практически всё наше имущество. Наш титул и имя — всё, что он оставил нам с матерью. Миссис Миллс помогла нам выйти из этой ситуации, дав моему отцу большую сумму денег и взяв с нас обещание об услуге в будущем. Недавно она напомнила моим родителям об этом, и я вернулся домой.

— Теперь тебе приходится расплачиваться за ошибки твоего отца. Джек, сейчас я не могу дать тебе ответ, надеюсь, ты понимаешь почему. Мне нужно всё обдумать и поговорить с тётей. Сейчас, я вынуждена тебя оставить.

Она повернулась к лошади и с сомнением в глазах обвела её взглядом.

— Ты ведь умеешь ездить на лошадях? — спросил Джек, заметив её неуверенность.

— Я видела, как другие люди это делают. Кажется, здесь ничего нет сложного: нужно забраться на неё и дёрнуть за поводья.

— Ты ведь знаешь, что она может разогнаться до пятидесяти километров в час?

— Теперь знаю.

— Что будешь делать, если она встанет на дыбы, испугавшись чего-нибудь?

— Упаду и пойду пешком.

— Звучит, как план, — сказал он, усмехнувшись. — Не против, если я составлю тебе компанию, чтобы убедиться в том, что ты не разобьёшься?

Мия пожала плечами, и Джек принял этот жест, как утвердительный ответ. Он с лёгкостью забрался на жеребца и протянул ей руку.

— Куда мы едем? — спросил он, когда она устроилась перед ним, поправив платье.

— В старую конюшню, — ответила Мия. — Она находится за парком.

*

Через час, когда они проехали старое кладбище, огороженное от остального мира высоким забором, Мия разглядела стены постройки сквозь чащу леса и попросила Джека остановиться.

— Ты уверена, что хочешь пойти туда одна?

— Да, не приближайся к ней, прошу тебя. Оставайся здесь, сколько бы времени я не отсутствовала.

Он кивнул и помог ей слезть. Подняв подол своего тёмно-зелёного платья, она начала пробираться через заросли высокой травы, царапающей её кожу. Пройдя несколько шагов, она обернулась, и увидела, как Джек привязывает лошадь к дереву. Она недовольно сжала губы, но в её глазах сияла благодарность.

Конюшня представляла собой большое кирпичное одноэтажное сооружение, стены которого были украшены барельефами, изображающими фигуры лошадей. Недалеко от покосившейся входной двери здания, стоял старинный колодец. С трудом отодвинув доски, преграждающие её путь, Мия вошла внутрь, и задержала дыхание, когда ей в нос ударил неприятный затхлый запах.

Она нашла тело отца в одном из стойл. Не было нужды проверять его дыхание или пульс. По тому количеству застывшей крови, в которой он лежал, было понятно, что он мёртв уже долгое время. Над его телом летали жирные мухи. Её вырвало несколько раз, перед тем как ей удалось подползти к нему ближе. Она легла в метре от него, устремив глаза в потолок. Тени, которые отбрасывали солнечные лучи, проникающие внутрь сквозь пыльные и грязные окна, начали расширяться, затемняя собой освещаемые поверхности.

Когда Мия услышала чьи-то шаги, конюшня уже была погружена во мрак, исходящий от неё.

— Вы убили его, — сказала она, не поднимая головы.

— Я не убивала твоего отца, — ответила миссис Миллс. — Он сделал это сам.

— Это не отменяет того факта, что вы убийца. Вы убили своего мужа.

— Как и твой отец, тот покончил жизнь самоубийством.