Отрицание (ЛП)

Детали ваших отношений с Никколо меняют всю ситуацию.

Мои пальцы сжимаются в кулаки. – У меня нет отношений с Никколо. Я бы знала, если были.

Я бы чувствовала. Так же, как я знаю, что ты… - Мой голос прерывается от осознания, что этот

мужчина помимо того переулка, пускает корни, и реальность ударяет меня. Я так сильно увлекаюсь

этим мужчиной, что выбираю его вместо детектива, и почти ухожу с больницы даже не зная, куда мы

идем.

- Я что? – давит он.

- Я знаю, что ты мне что-то не договариваешь.

Он тянется ко мне, притягивая к себе, его рука тесно гнездится на голой коже под моим халатом

и над спиной. – Пожалуйста, не делай это, - умоляет он, его нежный тон игнорирует напряжение, исходящее от него. – Я знаю, ты напугана и запуталась, но не начинай сейчас во мне сомневаться. Я

не твой враг, Элла.

То, как он держит меня, то, как он говорит мое имя, делает мои колени слабыми и что-то

забавное с моим животом, единственное что заставляет бросить ему вызов. – Докажи это. Расскажи

мне, откуда мы друг друга знаем.

Он ведет меня спиной, пока я не упираюсь в стену, прижимая меня к ней, его руки опускаются

на обе стороны моего лица, его руки загоняют меня в клетку. – У нас нет сейчас время на это, - говорит

он, его мягкий тон сейчас твердеет с требованием, но этот его пряный ванильный запах напоминает

мне, почему мне нужны ответы, которые он не дает.

- Удели время, Кейден.

- Скажи это Галло, который, согласно моим расчетам, вернется сюда с этим прибором для

определения отпечатков пальцев через тридцать минут. Если мы позволим ему просканировать твои

отпечатки, Никколо найдет тебя, даже если потребуется пытать или убить Галло, чтобы связать все

детали с тем полицейским рапортом и нами.

Мои глаза округляются. – Что? Нет. Нет. Он бы не…

- Он мафиози, дорогая. Люди говорят, он съел свое собственное сердце, когда родился, пока его

мама наблюдала.

Моя рука обхватывает горло. – Я могу обойтись и без драмы, Кейден.

- Нет. Не думаю, что можешь. – Он смягчает свой тон, но его слова такие же жесткие и

убийственные. – Я не могу быть нежным, когда недооцениваю его злость, что также убьет тебя.

В шоке, я шепчу: - Это не может быть по-настоящему. Это должно быть ошибка. – Затем

громче: - Я не могу быть человеком, которого ищет Никколо.

- Если это ошибка, я разберусь, но я не смогу это сделать, если мы оба будем мертвыми. – Он

отталкивается от стены и цепляет мою одежду с пола, ложа ее на туалет. – Одежда. Сейчас. Я хочу, чтобы мы вышли с этого здания через десять минут. – Он вытаскивает свой телефон с кармана. – Тем

временем, я собираюсь сделать звонок. Молись, чтобы имя Элла привело нас туда, куда нам надо. –

Он не ждет моего ответа, обходя меня слева, направляясь к дальней стене, он разворачивается от меня, предположительно его действие дает мне личное пространство. А мне все равно. Я просто хочу

избавиться от этого халата и больницы, которая становится клеткой. Мне нужен Кейден, чтобы это

сделать, куда я с ним пойду, не знаю. Я решу на лету, но как бы то ни было, я приму обоснованное

решение, что ничего общего с его чертовски голубыми глазами.

Отталкиваясь от стены, я бросаюсь к джинсам, которые предположительно мои, хватаю их и

засовываю ноги, потому что очевидно другая я не носит нижнее белье. Они отлично подходят, но они

до сих пор незнакомы, и я обещаю себе, что я вспомню каждое последнее мгновение своей жизни, натягивая носки. Я снова буду владеть своим миром и у меня будет план, чтобы это осуществить. А

пока я не хочу быть человеком, которого каким-то образом связывают с таким мужчиной, как Никколо, я выясню, как это исправить, однажды я выясню, когда это началось.

Я сажусь на корточки рядом с сумкой, и слышу, как Кейден говорит: - Мне нужно, чтобы ты

нашел паспортные данные на имя Элла, - и я останавливаюсь в процессе поиска бюстгальтера, другой

всплеск ужасной реальности бьет меня. Он просит кого-то нарушить закон, чтобы помочь мне. Он

также открыто отметил, что взломал полицейские записи и знает Никколо. Кто знает мафиози? Я

зажмуриваю свои глаза. Правильно. Кто? Может быть мне кажется, и мне надо признать возможность

попасть на другую сторону, куда бы она не занесла меня.

- Нет, - Кейден говорит по телефону, - у меня нет фамилии, - и, хотя раздражение отдается в его

тоне, направленное на человека, с которым он разговаривает, я чувствую удар ниже пояса. Почему я

вспомнила свое имя, а не фамилию? Ответ ясен. Моя фамилия вернула бы меня в мой настоящий мир, и зная, что я знаю о проблеме, которую обнаружила, я вполне уверена, что я не хочу возвращаться. А

это неприемлемо. Я не могу починить, что сломалось, если даже не попытаюсь.

- Трусиха, - шепчу я, выговаривая себе и перефокусируюсь на срочность одеться и на

содержание сумки. Я вытаскиваю кеды и носки и ложу их на пол, мои глаза округляются, когда я

достаю из сумки великолепный кремового цвета бюстгальтер, отмечаю всплески блестящих