Отрицатели науки. Как говорить с плоскоземельщиками, антиваксерами и конспирологами.

Здесь, конечно, играет свою роль и конспирология, и избирательный подход к фактам. Пять пружин наукоотрицания работают слаженно, и поэтому как привлечение фальшивых авторитетов, так и недоверие к подлинным экспертам – это не просто определяющие характеристики такого отрицания, но неизбежное следствие как веры в конспирологию, так и нереалистичных требований, предъявляемых науке, и всех остальных свойств антинауки. Это самоподдерживающийся цикл. Фальшивые эксперты предвзято отбирают (или просто фабрикуют) «свидетельства», которые затем привлекаются для того, чтобы оспорить устоявшиеся в науке мнения. Если эти «свидетельства» не принимаются всерьез, возникают подозрения и на первый план выходит племенное мышление. Научные дискуссии становятся похожи на политические дебаты, часть войны «нас против них». И когда соперник достаточно демонизирован, настает черед версий, которые – для подготовленного сознания – могут подразумевать наличие заговора, что в свою очередь будет оправдывать предпочтение своих экспертов любым другим.

Вся схема строится вокруг доверия или, скорее, его отсутствия, а это делает невозможной бесстрастную объективную оценку фактов и исключает научную дискуссию. Или, по крайней мере, подвергает ее сомнению. А сомнение – это именно то, что нужно наукоотрицателю.

Ошибки в логике

Есть море способов мыслить нелогично. Главные ошибки и промахи, обнаруженные братьями Хуфнейгл и другими исследователями в аргументации наукоотрицателей, следующие: подмена тезиса, ложное умозаключение, ложная аналогия, ложная дилемма и поспешный вывод.

Меня поразило бы, если бы большинство отрицателей проходили курс неформальной логики. Наверняка они не изучали вообще никаких дисциплин, из которых можно узнать об упомянутых выше ошибках, и даже не слышали этих названий. Однако в практическом применении этих приемов они мастера. Климатический диссидент, заявляя, что «диоксид углерода – не единственный агент глобального потепления», показывает нам хрестоматийный пример подмены тезиса: когда человек придумывает своему оппоненту уязвимую позицию и с ней полемизирует, потому что ее легче опровергнуть. Ни один ответственный климатолог не будет отрицать, что возможных причин глобального изменения климата много и они включают и естественные. Суть не в этом. На сегодня техногенный выброс углекислого газа – крупнейший и самый быстрорастущий агент глобального потепления. Но климатический диссидент об этом говорить не хочет. Ему удобнее изобрести подмену, пусть на самом деле никто и не утверждал, что деятельность человека – единственная причина глобального потепления.

Когда плоскоземельцы спрашивают: «А вы знаете, что в подписи Уолта Диснея есть три шестерки?» – это не что иное, как ложное умозаключение. Ну да, шестерки есть, они всякому видны (на самом деле даже бесит, что, раз их там разглядев, ты уже не можешь их развидеть). Но что это может доказывать? Что Дисней состоял в заговоре с целью скрыть правду о форме Земли? Если так, то нужно какое-то настоящее свидетельство, изобличающее мультипликатора. Сама по себе подпись с формой Земли не связана никак.

Полагаясь на такие фиктивные аргументы, наукоотрицатели впадают в серию логических ошибок, которые философами и логиками опознаются, описываются и классифицируются как ошибки вот уже по меньшей мере 2300 лет. Здесь не время и не место читать длинный (и даже краткий) курс логики. Не к месту будет и перечисление нескончаемых огрехов в логике наукоотрицателей. Если у вас возникло желание изучить больше материалов, демонстрирующих, что эти и другие логические ошибки лежат в основе рассуждений плоскоземельцев, антипрививочников или климатических диссидентов, вы можете обратиться к массе отличных источников. А примеры еще последуют в дальнейших главах.

Завышенная оценка возможностей науки

Безупречной науку считают только те, кто никогда ею не занимался. Это не мешает наукоотрицателям постоянно выдвигать нереальные требования, например в таких формах: «Можете ли вы утверждать, что вакцина безопасна на сто процентов?», или «Почему бы нам не дождаться, пока мы соберем остальные данные по глобальному потеплению?», или «Связь между курением и раком легких не окончательно установлена». Как говорилось выше, это не просто скептицизм, а идеологически мотивированное отрицание, к которому прибегает субъект, не желающий верить в то, что предлагает ему та или иная устоявшаяся в эмпирической науке теория.

Учитывая природу индуктивного суждения, в основе любой научной гипотезы всегда остается какой-то элемент неопределенности. Отказавшись от фундаментального понимания того, что в любой момент может появиться новая информация, которая заставит нас модифицировать или даже дезавуировать общепринятую теорию, мы не сможем ждать от науки соответствия тем стандартам доказательства и точности, которые приняты в математике и дедуктивной логике. Однако в руках наукоотрицателя малейшая крупица сомнения раздувается подчас до того, что создается видимость дискуссии там, где ее нет и в помине.