Отрицательный рейтинг

Санёк напялил на себя «Глаз Локи». Вот сейчас и проверим, как он влияет на харизму.

– Кто такие? Откуда?

Лидер местных бойцов, рыжебородый, рослый, с серебряной цепью на шее и в неплохой кольчужке, выглядывающей из полурасстёгнутого полушубка. Серьёзный товарищ.

Впрочем, Санёк и его спутники тоже выглядели солидно. Броня самая лучшая. На Саньке золотая цепка и золотые же браслеты, напяленные на предплечья так, чтобы сразу бросались в глаза и показывали: перед ними не рядовой боец, а вождь. Да и шлем этот нехилый.

– Сам кто? – надменно, через губу процедил Санёк. – Назовись, человек!

Рыжебородый нахмурился. Троица выглядела странно. Одеты не по-зимнему, вооружены… Не у всякого хольда такое есть. А главный вообще конунгом смотрится. И ведёт себя соответственно. А что трое… Не факт, что в соседней рощице не прячется ещё сотня. Птицы, правда, спокойны, но мало ли…

– Я – Тьёрвальд, сын Йорди! – уступил наглости чужаков рыжебородый. – Хольд конунга Эйлейва Здравого, повелителя Фридафьорда.

– Рад слышать! – кивнул головой, облачённой в «Глаз Локи», Санёк, хотя наличие неподалёку целого конунга его совсем не радовало. С конунгами силовыми методами вопросы не порешаешь.

– Моё имя Сандар Бергсон по прозвищу Месть. Ярл… Был ярлом, пока не погиб.

Глаза у сына Йорди распахнулись от удивления, но он быстро взял себя в руки.

– Ты не похож на мертвеца. Они обычно не разговаривают.

Надо же. С чувством юмора мужик.

– Даже не потеют, – отозвался Санёк. – А там, откуда я пришёл, знаешь ли, жарковато.

– И откуда ты пришёл? – повёлся на подначку Тьёрвальд.

– Муспельхейм. Земля огня, – бросил Санёк как можно небрежнее. – Не бывал?

Тьёрвальд энергично замотал головой. Остальные местные слушали разинув рты. Верили, похоже. Вот что значит внушающая уважение одёжка. И фантазия под стать ей. Тот, кто сказал: чем невероятнее ложь, тем скорее в неё поверят, определённо был не дурак.

– Повезло, – уронил Санёк. – Там нас не жалуют.

– Мертвецов? – ляпнул один из бойцов.

– Людей, – снисходительно произнёс Санёк. – Твой старший сказал только что: «мертвецы не разговаривают». Хотя… Встречал я и таких, что болтают не хуже девок на зимних посиделках. Но довольно. Мы замёрзли и проголодались, так что я не прочь узнать, каково гостеприимство господина Фридафьорда. И вели кому-нибудь дать нам лыжи. А то в Муспельхейме их почему-то нет! – и расхохотался. Вон как удачно пошутил.

И кое-кто из местных его поддержал. Включая Тьёрвальда, который тут же велел троим подчинённым передать лыжи гостям.

– Ну ты крут, Сашка, – вполголоса проговорил Фёдрыч, цепляя к ногам местную замену снегоходов.

– То ли ещё будет, – посулил Санёк. Он чувствовал, что поймал кураж. – Даха, ты на лыжах как?

– На этих? – Девушка округлила глаза. – Да я даже не знаю, как их цеплять.

– Фёдрыч, помоги ей. Мне не по рангу, – и, обернувшись к Тьёрвальду, обронил небрежно: – Моя спутница видит лыжи впервые. Но я думаю, она справится. Это не сложнее, чем управлять крылатым.

– Крылатым – чем? – не понял сын Йорди.

– Да уж не бараном! Видно, давно к вам никто оттуда не заглядывал, – смеясь, ткнул пальцем в небо Санёк.

– Честно сказать, я вообще о таком не слыхал, – признался Тьёрвальд. – Вы что, прямо из Асгарда?

– Ну ты даёшь! Я же сказал: мы пришли из Муспельхейма.

– А не…

– Друг мой! Ты узнаешь нашу историю, и она тебе понравится. Если мне понравится ваше пиво. Показывай дорогу и не слишком торопись, не забудь, прекрасная Домхильд впервые увидела лыжи. Ей надо привыкнуть.

«Надо же, как с именем угадали, – подумал Санёк. – Домхильд, судьба битвы. В самую масть для валькирии».

Гард, то бишь крепость местного конунга, незатейливо называлась Фридгард. То есть Мирная. И выглядела воплощением поговорки «Хочешь мира, готовься к войне». Воины у ворот, на вышке, несколько слоняются за стенами и с интересом поглядывают на трёх чужаков, окружённых «почётным караулом».

У ворот Тьёрвальд переговорил со стражей, после чего то ли гости, то ли пленники торжественно вступили на территорию гарда и проследовали к самому большому из длинных домов.

Резиденция конунга существенно отличалась от обиталища покойного ярла Хрогнира. Убранство, пространство, способное вместить сотни три собутыльников. Точнее, сокувшинников, поскольку бутылками здесь не пользовались. Идолища в дальнем конце выполнены не в пример качественнее и выглядят суровее.

А вот и сам конунг. М-да. Староват. Борода седая, голова украшена порядочной лысиной…

Санёк остановился. Выдержал паузу… Есть. Подействовал шлем-то! Конунг оторвал задницу от стула, глянул хмуро и вопросил:

– Кого ты привёл ко мне, Йордисон?

– Моё имя Сандар, сын Берга. Я прошу твоего гостеприимства, Эйлейв-конунг, – произнёс Санёк тоном, который вряд ли можно было счесть просительным.

– Я не слыхал о тебе, – буркнул конунг. – Ты пришёл не со стороны восхода, иначе был бы уже мёртв. Но откуда ты?

Прищурившись, он изучал Санька, пытаясь определить, насколько тот крут. И взгляд конунга неизменно упирался в золотой шлем. «Глаз Локи» притягивал его внимание, как глубокое декольте озабоченного подростка.