Отрочество 2

Теоретически британцы могут задрать лафеты пушек каким-то особо хитрым образом, в надежде сделать мне гадость. Долго, муторно, с сомнительным результатом… но учитывать всё-таки приходится. Ради этого и захожу на Дурбан с разных сторон, предусматривая возможность артиллерийской засады.

Есть! Потянул за петли, и несколько зажигательных бомбочек посыпались вниз. Кажется даже, на складах што-то загорелось… но это только кажется. Даже если так оно и есть, огонь не в силах разгореться так быстро.

Ан нет… горит, точно горит! Не иначе, тюки с хлопком или какая-то химия! Горит!

В порыве энтузиазма разворачиваю самолёт и пролетаю ещё раз, фотографируя пламя. И вспышки, вспышки, вспышки! В бессильной ярости стреляют в меня из ручного оружия едва ли не все защитники Дурбана.

Набрав высоту, кружусь некоторое время над городом, действуя на нервы, и только потом, издевательски качнув крылами, ухожу на посадку.

– Есть накрытие! – скинув очки и шлем, взбудоражено рассказываю встречающим, – Сань! Помнишь склад ближе к гавани? Тот, где в прошлый раз артиллерия наша крышу разнесла? Попал! Не знаю, што там, но горел, и горел хорошо!

Отчаянно гудя клаксоном и подпрыгивая слегка на кочках, подъехал штабной автомобиль, и водитель-немец лихо затормозил около нас, окутав пылью.

– Чортушко! – отряхаясь, привычно припечатал его Санька, на што тот только осклабился довольно. Уж такая у них дружба-вражда, человеку стороннему и не понять.

– В штаб! – пролаял Чортушко на своём дурном диалекте немецкого, – Генерал хочет уточнить диспозицию!

Скинув кожаный реглан, прыгаю в авто, и едва успеваю вцепиться в поручни, ездит немец лихо. Вообще – чем дальше, тем больше Сниман становится технократом. Оценив преимущества техники, он с упорством обдолбанной сороки тащит к себе любые механизмы. Нужны ли, нет… найдём применение!

С одной стороны – выходит иногда достаточно забавно и казусно, учитывая невеликое образование генерала. С другой – вполне себе подход. Обкатать технику в условиях боя для понимания её пригодности в широком применении. Такие себе натурные испытания под взглядами тысяч людей. И сдаётся мне, что буры, и без того не чуждые идеи технического прогресса, после войны прямо-таки ринутся развивать промышленность.

Сходу озадачив меня необходимостью срочного увеличения военно-воздушных сил Претории, Сниман увлёк меня на совещание. С того памятного раза он уверовал в мои таланты стратега, хотя пока што я ни разу не подтвердил их.

Однако же и штабные относятся ко мне вполне лояльно, то и дело апеллируя в спорах к очевидцу. Да и по совести, не все фотографии получаются удачными, так што живой свидетель, оно как-то надёжней.

Чуть погодя притащили фотографии, и Бота, разглядывая фотографии горящего склада, поздравил меня с большой удачей.

– Мелкая мошка зло кусает, – назидательно сказал он, – всего два летательных аппарата, а британцы вынуждены держать в тылу десятки пожарных команд!

– Допросы пленных показывают, – Сниман довольно погладил бороду, приязненно поглядев на меня, – что психологический эффект авиации…

Я невзначай покосился на Мишку, потревоженный обилием умных слов, и брат незаметно подмигнул. А, ну да… просвещает шефа! На то он и адъютант.

– … превысил самые смелые наши ожидания! Опасность с Неба угнетающе действует на солдат противника, и они сами рассказывают, что при всяких подозрительных звуках непроизвольно задирают головы вверх, что ведёт к дополнительным потерям!

– Главное всё же – разведка, – вставил свои копейки Вильбуа-Марейль, на што я непроизвольно кивнул.

Совещание несколько подзатянулось, и всё тот же Чортушко отвёз меня назад, на охраняемый пуще глаз аэродром.

– Двигатель я проверил, – доложил мне Санька, жуя на ходу што-то копчёное, – рама и полотнище тоже в порядке. Сейчас полетишь?

– Угу. Перекушу только. Не… – отмахиваюсь от предложенного мяса, – шоколадку погрызу, и в полёт. Да! Кофе только… хотя нет, лучше молока. Есть?

Запрошенное быстро принесли, и я уселся на лавочке рядом с братом, запивая шоколад свежим молоком.

– Как представлю, – задумчиво сказал Санька, перестав есть, – воюет человек, а потом с неба – херак! Бомба. И крутятся, крутятся над головой самолёты… ужас! Потом, канешно, народец попривыкнет так воевать.

– Да! – опомнился он, – Дядя Гиляй вечером звал. Из разведки вернулся, весь довольный и грязнющий… но и довольный, не передать! Обещался, што как отмоется и с докладом отпишется, вестового за нами зашлёт, хотя если мы и раньше придём, тоже не страшно.

– Славно! Ну, всё, до встречи на земле!

Мотор зафырчал, короткий разбег, и подпрыгнув несколько раз, еле заметно качаясь колёсами почвы, взлетаю. В голову само лезет требование Снимана, и я хмурю лоб… проблемка!

Самолёты, они в таком виде на грани грузоподъёмности. Соответственно, нужен лёгкий пилот, притом технически грамотный – пусть даже с прицелом на будущее, но всё же! Кого потяжелее, так фотоаппарат снимать, толку тогда с такого полёта?