Отрочество. Автобиография… почти.

В коробке оказалась крыса, но не просто крыса, а убитая! И не просто убитая, а вдобавок без головы! Сразу видно — шутник постарался. Обезглавленную крысу они бы еще вытерпели (в смысле те, кто находился в комнате), но залитую кровью — не все. Правда крови было грамм пять, не больше, но и этого оказалось достаточно, чтобы вызвать крик и не один. Второй, к счастью, удалось нейтрализовать.

В комнату быстрыми шагами вошла Любовь Васильевна и, ничего не понимая, спросила:

— Что происходит? Кто кричал?

Я кивнул на Анну, но та была бледная и ничего не отвечала.

— Кто объяснит, что здесь происходит?

— Минуточку! — сказал я. — Сейчас вы все увидите своими глазами.

Сказав такие загадочные слова, я надел на руку валяющийся рядом целлофановый пакет, чтобы не испачкаться и с осторожностью, держа за хвост, выудить из коробки двадцатисантиметровую безголовую тушку.

— Это от неизвестного поклонника, — пояснил я. — Видимо на шашлычок прислал.

Пропустив мои слова мимо ушей, руководитель уставилась на бывшего «живчика», с которого периодически капала кровь. Хотя нет. Стоп! Я поднес труп поближе и принюхался. Затем, не поверив своему обонянию, коснулся левой рукой красной жидкости и… лизнул. У Любови Васильевны, от изумления, глаза полезли на лоб. Не в силах говорить, она молчала. В комнатке тем временем собралось немало народа, почти весь коллектив.

— Кетчуп! — наконец сказал я, попробовав еще раз вещество на вкус — Точно, кетчуп! Никто не желает? — обратился я, на сей раз к окружающим.

Все сделали шаг назад.

— Не хотите — как хотите. Так бы сразу и сказали, а то стоят, молчат!

Я положил крысу обратно, сожалея, что столько кетчупа ушло в никуда и, сняв с руки мешок, собрался идти переодеваться.

Кое-как, но мне все же удалось протиснуться через толпу зевак, войти в гримерную, посидеть на стуле собираясь с мыслями и не спеша переодеться. Этот раз был один из единичных случаев, когда никто не «ломился» в комнату и не требовал ее немедленно открыть. Наслаждаясь относительной тишиной, я обдумывал события прошедших нескольких минут, которые пролетели с потрясающей быстротой, хотя оно было одно — крыса! «Это уже становится интересным, — крутилось у меня в голове. — Если шест — это чья-то шутка, то крыса — нет, и я не удивлюсь, если все эти происшествия окажутся как-то связаны между собой. Я, конечно же, не лейтенант Коломбо и тем более не Эркюль Пуаро, но «котелок» у меня «варит», хотя и не всегда. Разобраться здесь сложно, но можно, к тому же времени у меня предостаточно — вся жизнь впереди, и проблема эта когда-нибудь да решится. Но если подобные происшествия будут случаться и впредь, то придется соображать быстрее, значительно быстрее. Как бы там ни было, нужно всегда надеяться на лучшее. С другой стороны, если всегда будешь надеяться на худшее, то когда оно придет, ты не окажешься слишком удивленным и останешься в совершеннейшем спокойствии! Так что же выбрать: первое или второе? Понятия не имею…»

Оставаться дальше в этой душной комнате я не собирался, поэтому, чуть разобравшись со своими мыслями, сразу вышел в коридор и закрыл на ключ свою комнату. Ключ был единственный (кроме, конечно же, дубликата, висевшего у Любови Васильевны в специальном шкафчике, но там хранились все ключи от всех дверей, так, на всякий случай, — вдруг кто-нибудь свой потеряет). Даже у ассистенток его не было. И это правильно! Зачем он им? Все, что им здесь нужно, — это костюмы для номера и все, иначе, будь у них ключи, мои секреты иллюзионного жанра давно все узнали. Их и так расспрашивали о тех или иных трюках и мне везло, что они ни о чем не догадывались. «Когда же все «всплывет наверх», то мне придется либо заново составлять программу, либо прийти к тому, с чего я начинал, — показ фокусов своим друзьям. Нужно быть предельно осторожным в подборе ассистенток — от этого зависит будущее».

Напротив меня все еще толпились девчонки и мальчишки, пытаясь пролезть хотя бы на полметра вперед и разглядеть, из-за чего, собственно, собралась вся эта толпа.