Отродье ночи (Шорохи)

Джошуа встал, подошел к Хилари, взял ее за подбородок и, повернув к себе лицо, внимательно рассмотрел его.

— Волосы, глаза, цвет кожи, — задумчиво сказал он. — Да, все похоже. Есть какое-то неуловимое сходство в выражении лица. Только Кэтрин была не столь красива, как вы.

Джошуа опустил руку. Хилари поднялась и подошла к столу Райнхарта. В задумчивости она принялась разглядывать аккуратно разложенные принадлежности: книги записей, коробочка скрепок, пресс-папье.

— Что случилось? — спросил Тони.

Ветер за окном усилился. Стекло задрожало под градом дождевых капель.

Хилари обернулась.

— Дайте мне подвести итоги. Может, тогда удастся распутать клубок.

— Клубок слишком запутался, чтобы в нем разобраться, — Джошуа сел на стул.

— Насколько нам известно, — начала Хилари, — после смерти Кэтрин Бруно заподозрил, что она не умерла в действительности. Почти пять лет он покупал книги о живых мертвецах у Лэтама Хаторна. В конце концов, встретив меня, он решил, что в меня в очередной раз вселился дух его матери. Пять лет он жил в страхе перед Кэтрин. Что заставило его так долго ждать?

— Я не совсем понимаю, — сказал Джошуа.

— Почему пять лет он выбирал жертву? Пять долгих лет искал плоть и кровь, чтобы дать выход страху.

Джошуа пожал плечами.

— Он сумасшедший. Разве можно от него ждать рациональных поступков и объяснять их логически?

Но Тони почувствовал, что имела в виду Хилари. В волнении он подвинулся на краешек дивана и сказал:

— Мне кажется, я понял твой вопрос. Боже, у меня мурашки по телу забегали.

Джошуа перевел взгляд с Хилари на Тони.

— Наверное, на старости лет я начинаю плохо соображать. Объясните же старикашке.

— Возможно, я не первая, кого он принял за свою мать. Может, он убивал женщин и прежде.

Джошуа вытаращил глаза.

— Невероятно!

— Почему?

— Да неужели его не поймали бы, случись такое!

— Необязательно, — сказал Тони. — Маньяки, как правило, очень осторожны. Обычно они не рискуют и не бросаются безрассудно, как может показаться на первый взгляд. Легче поймать опытного мошенника, чем маньяка.

Джошуа провел пальцами по густой шевелюре.

— Но если Бруно убивал, то где тела?

— Конечно же, не в Санта-Хелене, — сказала Хилари. — Он, естественно, понимал, что нельзя набрасываться на местных жительниц. Наверняка выбирал жертв где-то за городом.

— Например, в Сан-Франциско, — предположил Тони. — Он часто там бывал.

— Любой город за пределами долины мог стать мишенью для поисков Фрая.

— Постойте-ка, — вмешался Джошуа. — Минутку. Даже если он действительно ездил куда-то, находил жертв, похожих на его мать... даже если он где-то их убивал — должны же оставаться трупы. У каждого убийцы свой почерк, и власти не могли не установить связи между преступлениями. Если бы это было именно так, мы узнали бы из газет.

— Учтите, пять лет. К тому же если преступления были совершены в разных местах, маловероятно, чтобы полиция усмотрела между ними связь. Огромный штат. Сотни тысяч квадратных миль. Для того чтобы вычислить преступника в данном случае, надо, во-первых, чтобы за сравнительно короткий период в пределах одного полицейского округа было совершено, по крайней мере, два, или три убийства с совпадающими уликами.

Хилари вернулась и села на диван.

— Значит, такое возможно. Возможно, что "он убил... две, шесть, десять, пятнадцать... сколько?.. Я не знаю.

— Не только возможно, но вероятнее всего так оно и было. — Ксерокопия письма, обнаруженного в сейфе, лежала перед ним на столике. Тони взял листок и громко прочитал первое предложение:

«Моя мать, Кэтрин Энн Фрай, умерла пять лет назад, но продолжает возвращаться, воплощаясь в новые тела».

— Тела, — повторила Хилари.

— Вот ключевое слово, — сказал Тони. — Не «тело», а «тела», множественное число. Отсюда заключаем, что Фрай убивал Кэтрин несколько раз, то есть каждый раз, как она оживала.

Лицо Джошуа стало пепельно-серым.

— Если это так... значит, я... все мы в Санта-Хелене жили бок о бок с чудовищем! И даже не подозревали об этом.

За окном неистовствовал ветер.

* * *

Фрай положил нож на тумбочку, чтобы Салли не могла до него дотянуться. Потом он смял пятерней кофточку и рванул ее вниз. На пол посыпались пуговицы. Женщина онемела от ужаса. Она не смела шевельнуться. Фрай ухмыльнулся.

— Сейчас. Сейчас, мать.

Он разорвал ей юбку. На Салли были белые трусики и бюстгальтер. Красивое, стройное тело. Он сжал бюстгальтер и сдернул его. Резинки больно вдавились в тело и звонко лопнули.

У нее оказалась большая, полная грудь с очень темными твердыми сосками. Фрай сжал их пальцами.

Фрай сбросил с нее туфли, сначала правую, потом левую. Одной из них он запустил в зеркало: осколки звонко посыпались на столик.

Этот звук вернул женщину к действительности. Она попыталась вырваться, но страх сковал ее силы, она только изгибалась и вскрикивала.

Фрай легко удерживал ее. Он дал ей две пощечины. Голова Салли моталась в разные стороны, глаза закатились. В уголке рта появилась кровь, потом тонкая алая струйка побежала по подбородку.