Отрок

"Хе-хе, сэр, была б у вас типография, байки вашего "начальника тыла" можно было бы отдельной книжкой издать. Успех обеспечен — ни на Руси, ни в Европах, ничего подобного еще очень долго печатать не будут, да и на Востоке записать анекдоты про Ходжу Насреддина никому и в голову не приходит. Впрочем, церковь, почти наверняка, объявила бы подобную литературу крамолой — что у нас, что на Западе, что на Востоке. Но ребятам нравится… Стоп! А случайно ли Илья именно этот случай вспомнил? Нет, про вред безделья — понятно, но как он сказал: "Шутка ли, первый раз в жизни в оглобли встать!"? А вы, ведь, сэр, собираетесь ребят в управленческие оглобли поставить, и припекать их в этих «оглоблях» будет не слабее, чем уксус в означенном месте… Случайное совпадение или Илья умнее, чем вы, сэр, до сих пор думали? А вот, сейчас и проверим!".

— Ну, отсмеялись? — Мишка обвел взглядом господ советников. — Может, теперь к делам вернемся? Старейшину нашего Илью Лукича прервали, когда он начал нам объяснять: что надо сделать, чтобы дела в Академии улучшить. Так что…

— Га-га-га! — Прорвало вдруг Демку. — Сейчас истины великие вещать начнет!

Отроки вновь радостно заржали, а Мишка почувствовал, что начинает потихоньку заводиться.

— А ну, тихо всем! — рявкнул он в полный голос. — Над кем смеетесь, сопляки?!

— Сам сопля… — Демка закашлялся и зажмурил глаза, потому что Мишка плеснул ему в лицо квасом из кувшина. Потом, не дожидаясь, пока двоюродный брат протрет глаза, перегнулся через угол стола и, схватив Демку за уши, ткнул его лицом в столешницу.

— Забыл, как старшим внимать надобно? — Мишка слегка ослабил хватку, потом опять приложил кузена "фейсом об тейбл". — Молча! И! С почтением! — Выкрикивая каждое слово, он приподнимал демкину голову и снова опускал ее на крышку стола. Если бы Демьян не умудрился подсунуть под голову руку, нос у него был бы расквашен непременно. — Благодарить! Должен! Жизненным! Опытом! С тобой! Делятся!..

— Будет тебе, Михайла! — Илья Ухватил старшину Младшей стражи за рукав. — Хватит, убьешь!

Мишка, забыв о собственных поучениях, чуть не двинул Илью локтем, но в последний момент спохватился. Отпустив Демьяна, скомандовал:

— Встать, невежа! Винись перед Старейшиной!

Сияя ушами, как стоп-сигналами, Демьян поднялся с лавки и невнятно прогундосил:

— Винюсь. Не держи обиды, Илья Лукич…

— Ладно! Садись. — Илья хлопнул Демку по плечу и обратился сразу ко всем: — Что ж это за Совет у нас? Еще и не договорились не до чего толком, а уже одному в ухо двинуть довелось, другого мордой по столу повозить. Не знаете? Зато я знаю! — Бывший обозник сделал пузу, вздохнул и «обрадовал» господ советников: — Дети вы еще! Слов нет: умные, храбрые, сильные, но… наглые! Такое дело сами поднять собрались! Я вот послушал вас и, только не вздумайте смеяться, устрашился! Вы себе даже половины трудностей, забот и опасностей не представляете, а думаете, вообще, черт знает о чем! Нет, это ж надо! — Илья в сердцах хлопнул себя ладонью по колену. — Важнее дела для них нет: гнать девок из крепости или наоборот, еще зазывать!

Старейшина Академии оглядел враз притихших отроков, задержался взглядом на подобравшемся, как перед схваткой, Дмитрие и на зло щерящемся Демьяне и, совершенно неожиданно для Мишки, дал слабину:

— Нет, я понимаю: у самого в вашем возрасте только девки на уме и были…

"Тревога, сэр! Илья никогда и никем, кроме жены, не руководил! Если сейчас провалится, авторитет Старейшины Академии умрет, не родившись! Вмешаться немедленно, как угодно, но заставить Илью показать мальчишкам силу жизненного опыта, который не заменишь ничем! Первое — прервать пошедший не в ту сторону монолог… любой банальностью, даже глупостью, пока пацаны не почувствовали его неуверенность!".