Отрок. Бешеный Лис (Часть 3-4)

— Погоди, деда! Дай доскажу. От женщины или от девки никто ведь опасности не ждет. Смотри: мать, тетя Таня, Аня-младшая, Машка. Четыре выстрела. Если с близкого расстояния, любой доспех пробьет. Мало ли что, а четыре выстрела есть четыре выстрела, да еще неожиданных. А если всех баб и девок в селе обучить? Да они сотню воинов положат, оглянуться не успеешь.

Ты представь себе: обложила Ратное вражья сила, идут на приступ. Мы баб на заборола ставим, а сами в седла и к воротам. Один раз стрельнули — сотня болтов полетела, другой раз — еще сотня. А может быть и больше — сколько выучим. Ворог в смущение пришел, заколебался, тут ворота настежь и сотня ратников вылетает, а с заборол все бьют… Так можно одной сотней полтысячи победить.

— Красно рассказываешь, заслушаться можно. Мне парней-то в обучение не загнать, а ты — баб!

— И не загоняй. Сначала можно только из тех семей, где мужики от воинского дела не отлынивают. Ну сам подумай: уйдете вы на войну, кто Ратное защитит? Я с десятком стрелков? А если хотя бы сотня самострелов будет, мы хрен кого к тыну подпустим.

— Раньше-то уходили, и ничего. — Голос деда стал уже не таким уверенным.

— Раньше у тебя десятка три новиков было. И выученных как следует. На них Ратное и оставалось. Да десятка полтора женщин из луков бить обучены, хоть с мужиками-лучниками им не сравниться, но тоже помощь. А тут — сотня, и сила выстрела от силы стрелка не зависит, у взрослого стрелка на полторы сотни шагов доспех пробивает, а то и на две! А если такая баба, как Алена, так ей такой тугой самострел сделать можно, что и троих зараз пробьет.

— Кхе! Мудрец… Как в голову-то пришло?

— Было в древности такое племя — Амазонки. У них все женщины лучницами были. С этим племенем никто совладать не мог, даже Александр Македонский.

— Македонский… Он весь мир завоевал, а с бабами не совладал? Трепач ты, Михайла. Ладно, подумаем. Если мать согласится… Сначала — только своих. Потом, посмотрим. Анна! Что там с кашей?

— Доходит, ложки готовьте!

Дед с Мишкой уже собрались идти к костру, как перед ними возникли Роська и Петька.

— Господин сотник, дозволь представиться: капрал Младшей стражи Ростислав!

— Господин сотник, дозволь представиться: капрал Младшей стражи Петр!

— Кхе! Молодцы… Э-э… Поздравляю с назначением!

— Спасибо…

— Надо отвечать: «Рады стараться, господин сотник!» — Быстренько подправил Мишка.

— Рады стараться, господин сотник!

— Кхе! Десятник Демьян! Хорошо своих ратников учишь!

— Рад стараться, господин сотник!

— Ну, красота. В Ратном все усрутс… Кхе! Обалдеют. Пошли кашу есть. Музыканты! Ложки-то имеете?

— Как же без них, господин сотник?

— Ну и ладно.

* * *

Снова монотонно тянется заснеженная дорога, мерно топочут копыта, сани кренятся на ухабах. Демка, получив подробный инструктаж по организации караульной службы, соскочил с саней и отправился инструктировать капралов. Дед с Немым ускакали вперед проверять лед на пересекающей путь речушке.

«На чем я там в своих „пророчествах“ остановился? Да, две группы: предприниматели и, ну, скажем, „обыватели“ — тяготятся воинской службой и, как кадровый резерв, для пополнения сотни малопригодны. Однако выжить без сотни они не смогут. Во-первых, времечко сейчас такое, что слабый обязательно становится, рано или поздно, добычей сильного. Во-вторых, благополучие населения Ратного обеспечивается Жалованной грамотой Ярослава Мудрого, по которой ратнинцы освобождены от всех видов податей и имеют право пользоваться, опять же безвозмездно, всеми близлежащими угодьями, с которых удалось согнать местных. А грамота эта дана за ратную службу. Не будет службы, не будет и льгот.