Отрок. Ближний круг

– Гм… ну, ладно. Значит, объявим, что это было учение на случай, если враг в крепость ворвется, и на этом закончим.

Не успел Мишка порадоваться покладистости старшего наставника, как тут же получил замечание:

– А ты почему без меча? Я тебя для чего отдельно учу?

По вечерам, перед ужином, Алексей занимался с Мишкой отдельно, так, чтобы этого не видели «курсанты». По его глубочайшему убеждению, лучше, чем командир, владеть оружием не должен никто, а потому во время занятий старший наставник Воинской школы был беспощаден. В первые дни Мишка даже не мог за ужином нормально есть, бывало, ронял ложку или не мог дрожащей рукой зачерпнуть еду.

Поэтому и приходилось ужинать в специально для него выстроенном доме, чтобы «курсанты» не видели своего старшину в столь жалком состоянии. Постепенно Мишка втянулся в занятия, они перестали его так изматывать, а в последние дни он даже по собственной инициативе, а не по команде Алексея, стал переходить от обороны к нападению, без особого, впрочем, успеха.

– Да я как-то… – Признаться, что никак не привыкнет постоянно таскать на поясе меч, Мишке показалось стыдным.

– Ну, вот, только тебя похвалил, а ты… – Алексей досадливо поморщился. – Разумный же парень, а никак не поймешь, что каждый миг, любой мелочью, ты должен напоминать всем: я не такой, как все остальные! Вот ты Амфилохия из самострела убил, но так и все отроки могут, а мечом зарубил бы? Так можешь только ты и опричники…

– Человек в реке!!! – прервал Алексея истошный вопль с наблюдательной вышки. – Тонет!!!

Мишка выскочил из-под вышки и, задрав голову, заорал:

– Где?!

– Там! – отозвался наблюдатель, указывая на реку выше по течению. – Ребята со стрельбища уже бегут!

Когда Мишка выбежал на берег, спасательная операция уже завершилась: на прибрежном песке, мучительно кашляя, лежала обнаженная девушка, рядом валялся насквозь промокший узелок с одеждой. Спасители пытались о чем-то расспросить несостоявшуюся утопленницу, но она только мотала головой и пыталась прикрыть наготу руками. Мишка сбросил пояс, стянул через голову рубаху, протянул ее девушке и на секунду замер, уставившись на знакомое лицо. Это была та самая холопка, которую «лишила слуха» Нинея.

«Мать честная, ну и свинья же вы, сэр Майкл! Еще месяц назад надо было ее к Нинее отвести, чтобы та ей слух вернула! Совершенно из памяти выскочило, а она, бедолага, все ждала, ждала… Кто-то, наверно, надоумил самой ко мне идти. Чуть не утонула…»

Мишка накинул свою рубаху на девчонку и прикрикнул на отроков:

– Ну, чего уставились? Быстро тащите ее к лекарке, видите – прокашляться никак не может! И одежку ее прихватите.

Ребята, подхватив девчонку под руки, споро потащили ее к крепости, а Мишка, мысленно матеря сам себя за забывчивость, потащился следом.

В крепость он вернулся как раз одновременно с конниками Дмитрия, конвоирующими остатки седьмого десятка и Роську. Дмитрий, увидав Мишку, направил своего коня к нему.

– Минь, ты чего это с голым пузом?

– А, пустяки. Что там с Роськой, по шее не накостыляли?

– Ага, ему накостыляешь! Он святоша-святоша, а когда надо, сам кому хочешь накостыляет! И Нифонт – парень правильный, сумел своих от дури удержать, нам ничего и делать не пришлось.

– Ну и ладно. Мить, завтра дед приезжает. После обеда все занятия отменяй и наводи порядок в крепости.

– Да как его тут наведешь?

Действительно, стройка была в самом разгаре. Плотники уже сложили часть срубов, поверх которых должны были быть насыпаны валы. Другую часть только начали складывать. Повсюду валялись бревна, щепки, полосы древесной коры, тут и там высились груды земли, глины и камней. В общем, привычная картина стройплощадки опоясывала строящуюся крепость по периметру. Относительный порядок был только посередине да возле казарм – одной построенной и второй, только подводившейся под крышу.

– Как получится, так и наведем, Мить, негоже начальство грязью встречать. Передай Демке, чтобы командовал, зря, что ли, его городовым боярином сделали? И ты тоже присмотри, а я к лекарке пошел.

– Чего, заболел?

– Да нет, за рубахой.