Отрок. Женское оружие

Муж-то явно не из бедных был – голубок у бабоньки серебряный. А хороша-то как! И знает об этом – чужой взгляд спокойно встречает. Та-ак, это еще что?»

Взгляд Анны уткнулся в вышивку на платье Арины.

«Мало мне было Нинеи с Велесом и Настены с Макошью, так еще и эта на мою голову… со знаками Лады… вперемешку с православными крестами. Жрица Лады? А причем тогда здесь кресты? И каким боком здесь Андрей? Неужто заворожила? Зачем это ей?»

Арина уловила настороженный взгляд Анны, скользивший по знакам на ее одежде, обернулась к часовне и размеренно, напоказ осенила себя крестным знамением. Вслед за ней послушно замахали руками девчонки.

«Крещеная, значит. И не притворяется – младшие-то вон как привычно крестятся. Да что ж ты за баба такая непонятная? Ладно, разберусь. И лучше бы тебе, бабонька, не замышлять против Лисовинов… ну и против Андрея тоже».

Когда новоприбывшие повернулись обратно к Анне, перед ними стояла уже приветливо улыбающаяся добросердечная хозяйка. Она подошла к ним вплотную, приобняла девчонок за худенькие плечики и, глядя в настороженные детские лица, сказала ласково:

– А что это за красавиц ты нам, Гриша, привез? Здравствуйте, девоньки! – и краем глаза заметила, как старшая сестра едва приметно выдохнула с облегчением.

– И ты здравствуй, Арина.

– И тебе поздорову, боярыня, – отозвалась та.

– С приездом вас! Мы добрым людям всегда рады, – сохраняя на лице радушное выражение, Анна еле заметно выделила голосом слово «добрым» и взглянула Арине прямо в глаза – поняла ли та намек?

«Поняла. Вот и славно. Считай, я тебя предупредила».

– Поначалу поселитесь с сестренками в девичьей избе, где все девки живут. Анна, – боярыня подозвала дочь, – проводи и проследи, чтобы ни в чем нужды не было.

– Благодарствую, Анна Павловна, но у нас не все в пожаре сгорело, и на первое время самое необходимое есть. Хороший сын у тебя, заботливый – дал нам время собраться. А Андрей Кириллович попечение о нас на себя взял.

При последних словах самообладание чуть не изменило Анне.

«Мишаня, паршивец, знал и не упредил! Как обухом по голове».

Андрей коротко кивнул, подтверждая сказанное Ариной, а она придвинулась к нему поближе и добавила:

– Он опекунство над моим братом на себя принял.

«Андрей? Опекунство? Сам или все-таки заворожила? Вот и гадай теперь…»

Глаза Анны сами собой вернулись к вышивке на одежде приезжей.

«А батюшка Корней знает? Должен знать… Без него такое дело не решилось бы. Что он-то сказал? Ай, да что он мог сказать? Молодая красивая баба… Было уже. Ладно, за этой я сама пригляжу, да и у других совета спрошу – язык не отсохнет, а польза будет».

Но, как бы ни велико было ее удивление, ни голосом, ни выражением лица она этого не выдала:

– Ну что ж, значит, не чужие вы нам теперь. Не волнуйся, устроим мы твоих подопечных, – успокоила боярыня Андрея и обернулась к гостье. – Я вижу, Арина, с тобой не только сестренки твои приехали.

– Да, это дед Семен и Ульяна – холопы наши бывшие. Мы им вольную дали, но они с нами ехать решили: нас вырастили, а сейчас своих родных потеряли. Так что мы теперь одной семьей жить будем.

И завертелась суета: набежали отроки дежурного десятка, подхватили узлы со спасенными пожитками, поволокли их в девичью. Холопка постарше увела деда Семена с Ульяной: им в горнице с хозяевами делать нечего, но устроят их не хуже остальных. Пусть тоже отдохнут, силы, чай, не молодые, вымотались за несколько дней пути.

– Дочь моя сейчас покажет, где ты с сестренками первое время поживешь. Пока осмотритесь да расположитесь, как раз и баньку вам приготовим. Пирогов и молока детишкам прямо сейчас принесут – проголодались ведь, да и ты тоже перекуси немного, а уж вечером, когда девчонки спать улягутся, мы с тобой и поговорим.

«Вот после этого я и решу, что с тобой делать», – осталось непроизнесенным, но от этого не менее понятным обеим женщинам.