Отрок. Женское оружие

Уже заработали. Надо бы с Настеной об этом поговорить, ей тоже судьба Андрея не безразлична: еще матушке его покойной обещала за ним приглядывать. Так, кто еще помочь может? Илья? Да, обязательно. Надо ему сказать, чтобы прислушивался, кто чего станет говорить про Арину и Андрея: если просто судачить про нее будут – это пусть, все равно косточки перемоют, не удержишь, а вот не дай бог какая дура оговаривать начнет… Впрочем, за бабами есть кому присмотреть, Илья же пусть лучше послушает, что про нее мужи говорить станут. А станут обязательно: такая красавица, да вдовая, да еще и смелая. Про нее и татей в Ратном, поди, уже даже глухие сплетничают. И непременно охотники найдутся подкатиться к ней. А когда ничего у них не получится – а не получится ведь, уж настолько-то я в людях разбираюсь – вот тогда и надо держать ухо востро: мужи по злобе да от досады еще почище баб ославить могут. Сами-то, козлы эдакие, с любой бабой готовы… и нас по себе судят, ироды. Ну, а с Настеной я в воскресенье поговорю, после службы увидимся. Одним словом, быть Андрею женатым! Или я здесь не боярыня?»

Глава 4

Июль 1125 года. База Младшей стражи

После всех неожиданностей и волнений прошедшего дня спала Анна плохо, почитай, и вовсе не спала. Полночи сама ворочалась с боку на бок, и точно так же мысли в голове ворочались – то перекатывались лениво, перетекая из одной в другую, то прыгали и толкались: не успеешь одну додумать, а ее уже следующая вытеснила и тут же сама вслед за ней куда-то убежала.

«Ну, Мишаня, ну, сынок… Вывалил матери на голову кучу новых забот, поманил будущим… Поманил – или напугал? Ну, и напугал тоже – ТАКОГО только полная дура не испугалась бы. Ну так, а ты, матушка моя, не дура, побоялась немножко – и хватит. Теперь думать надо, что и как делать, чтобы по самому краешку пройти и не упасть.

Ой, ну кого ты, Анька, дуришь? Пройти и не упасть… Тут одним разом не обойдешься: туда попадешь – всю оставшуюся жизнь по лезвию ножа ходить придется… а желающие подтолкнуть всегда найдутся. Страшно? Да! Только оставаться в лесной глуши, вдовий век тянуть – еще страшнее. Нет! Не хочу! Сыта по горло, наелась. И нечего, душа моя, Бога гневить: от ТАКИХ подарков не отказываются.

Так что кончай причитать, начинай думать: что я могу сделать, чтобы Мишане помочь, подпереть в нужный миг своим плечом… да и не только своим. Леша тоже не захочет долго в глуши сидеть, не могут такие мужи в безвестности обретаться. А Мишаню он поддержит – вон как уважительно с ним сегодня здоровался.