Отрок

Закончил я в полтретьего ночи, много что ещё можно рассказать, но окончательно доводить наместника, адмиралов и генералов до бешенства не стоило. Потыкал я их носом в их же ошибки. Мне уже трижды напомнили о нашей разнице в сословии. Мне, мол, хоть и дали мичмана, но о дворянстве даже речи не шло, хотя вроде при присвоении очередного чина это как бы само собой подразумевалось, однако ничего о дворянстве в пункте о награждении в государственной газете сказано не было. Тогда я в ответ сказал, что мне в разных государствах трижды с гражданством пытались всучить эту ненужную вещь. Везде я отказывался, даже от графства. Съели? Самое забавное, поверили, некоторый авторитет я уже заработал, дельные советы давал, тему знаю, поэтому и стояли с кислыми минами, услышав о моих отказах от титульного дворянства. А на самом деле, на что оно мне?

Так что, чувствуя накаляющуюся обстановку, я и попросил разрешения покинуть их общество. Сразу дали согласие, чуть платками вслед не помахали. Алексеев серьёзно был загружен, лишь кивнул, мы с ним обо всём договорились. Ну а насчёт долгого ожидания на точке группой Эссена и моего ими, то свой отказ с отправкой с ними пояснил тем, что собираюсь наведаться к японцам. У наших же на территории Японии своих разведчиков не было, значит, нужно получить эти сведения, поэтому я и собирался перед тем, как соединиться с Эссеном, побывать в Японии. Алексеев тогда едва в ярость не впал. Сама операция чуть ли не на волоске висит, а я в логово к врагу собрался. Вот и пришлось спрашивать, много ли у наместника, радетеля войны с японцами – именно он всё сделал, чтобы развязать её, – шпионов у врагов? Тот покряхтел и сказал, что нет ни одного, а я ответил, что у меня с десяток и нужно собрать последнюю информацию, добытую ими. Так кто прав? Тот не поверил насчёт агентов, тогда я попросил выдать мне информацию по окрестностям. Снова не смог, ну я и описал всё, что знаю о политической обстановке в окрестностях и вообще в мире. Наместник обещал проверить эту информацию. Ну-ну, проверяй.

Я упомянул о том, что Алексеев слишком спокоен. Мол, зря он адмирала Вирениуса с усилением ждёт. Не прибудет он. Японцам тоже не выгодно, что эскадра усилится, и они поступят просто: запрут её в Порт-Артуре, банально устроив ночную операцию. Подберут с пяток старых пароходов, набьют их цементом и бетоном и затопят в узком фарватере. После этого Вирениус останется один на один со всем японским флотом, и участь его будет предрешена. Что стоит создать нашим заминированный фарватер, тогда без минёров ни одна мышь в Порт-Артур не проскочит. В общем, хорошо так я наместнику на мозг покапал. Тот к концу ночи уставшим стал, раздражительным, в принципе, я тоже, вот и постарался побыстрее свалить.

Провожал меня один из адъютантов Алексеева. Правда, после того, как он представил меня морякам и отобранным казакам – те у ограды во дворец ждали, – я попросил его удалиться, не стоило ему знать, что будет дальше. Кстати, экипаж миноносца, как и казаки, имел сумки и котомки с вещами. У моряков меньше, потеряли вместе с кораблём. Меня им представили, вызвав оживление у полусонных моряков и казаков, моя фамилия в последнее время была на слуху. Никого не было, кто меня не знал бы. В общем, сообщив им, что теперь они поступают под моё полное командование до возвращения в один из портов, принадлежавших империи, я велел следовать за собой. По пути познакомился с обоими офицерами и унтером от казаков. Лейтенант Самохин был командиром того миноносца, а мичман Боголюбов – начальником всей артиллерии и минных аппаратов. Ценное приобретение. По дороге я узнал, как те потеряли корабль. Их, оказалось, не миной потопили, а словили они пару снарядов от японских «истребителей», причём так неудачно, что мигом пошли на дно, что в совокупности с подрывом котлов и вызвало такие большие потери, почти половина команды раненые и убитые. На берег выброситься не успели, на краю фарватера затонули. Смысла поднимать корабль не было, броненосцы пройти могли, так что оставили всё как есть. Один только Самохин пытался хоть как-то повлиять на ситуацию и поднять свой миноносец в надежде восстановиться его.

Пока шли, я пробежался вокруг, слежки не было, что странно, поэтому, вернувшись, оставшийся путь до причала в туземном квартале опрашивал унтера Зиновьева. Повезло, опытного прислали, да и бойцы его все как на подбор. Все поголовно вооружены. У моряков только у офицеров были револьверы в кобурах, вот и всё. Остальные безоружны.