Отрубить голову дракону

— Ты что, поддаешься? — засмеялась она. — Я же сейчас тебе мат поставлю!

— Ставь.

Девушка уселась поудобнее, посмотрела внимательно на доску, будто проверяя свое решение, сделала ход.

— Мат! — объявила она весело.

— Поздравляю. Скажи-ка, сколько у тебя было вариантов? Сколько возможных ходов, чтобы поставить мне мат?

Она удивилась.

— К чему ты клонишь?

— Ответь.

— Ну, один.

— То есть ситуация решалась только одним способом. Другие ходы не привели бы к победе, верно?

Юля смотрела на него некоторое время с удивлением, потом лицо ее прояснилось.

— Хитрец! — заулыбалась она. — Я поняла, к чему ты клонишь!

— Вот и отлично. Итак, мы согласились: у нас имеется один-единственный вариант. И мы должны его использовать.

Юля вздохнула. Рай на глазах превращался в мираж. Или скорее в нарисованные декорации. Как ни хотелось поверить в их настоящесть, прямо сейчас стали проступать на холсте следы кисти художника, жестокие знамения реальности.

— Ну ладно, давай… Я согласна.

— Тогда я звоню отцу, — сказал Никита, поднявшись.

— Не сейчас… — Юля потянула его за руку обратно. — Завтра. Пусть у нас будет еще один вечер счастья… Иллюзорного.

— Иллюзорного? Почему? Мы ведь с тобой действительно любим друг друга! И даже когда тебе придется вернуться домой, — мы ведь не перестанем любить?

Никита повернул ее лицо к себе. Его серые глаза смотрели на девушку внимательно и требовательно.

Она покачала головой.

— Как любить в разлуке, Том? Я ведь вернусь домой не на месяц и не на два. Мне школу нужно закончить, это полтора года минимум. А ты победишь на первенстве мира, я уверена, и будешь в постоянных разъездах. Я, если выиграю региональный чемпионат, поеду на всероссийский. Тоже придется мотаться. Мы едва сможем видеться…

— Но ведь мы не перестанем друг друга любить! — повторил Никита. Ему не нравились ее слова, он сердился. — Полтора года, разъезды, соревнования — и что с того? Мы станем жить вместе, мы будем всегда возвращаться в наш общий дом. Только и всего.

— Вокруг чемпионов всегда много девушек крутится. А ты к тому же симпатичный, девчонки примутся тебя окучивать…

Никита не очень хорошо понимал, почему Юля так говорит. До нее ему нравилась одна девочка, но девочке хотелось, чтобы Никита за ней ухаживал, а у него никак не получалось. Он даже не был против, просто все его время занимали шахматы, он не мог у них отнимать время на ухаживания. С Юлей же вышло совсем иначе. Они познакомились, играя в шахматы, влюбились, играя в шахматы, а потом сблизились… Тоже играя в шахматы: готовясь к грядущим соревнованиям. Ему не нужно было за ней ухаживать, соблазнять, уговаривать: Юля сама вошла в его жизнь и в его Дом. И с ней его жизнь вошла любовь. Вошла и сразу нашла там свое место — как кошка, которая прошмыгивает в открытую дверь и сразу присматривает себе местечко, устраивается на нем и немедленно начинает жить в этом доме и с этими людьми, будто так и надо, будто так и было задумано и давно предполагалось.

Он никому не говорил, но он знал: его Дом — это маленькая Вселенная, воплощение Космоса. Шахматы — воплощение гармоничных законов Космоса. Любовь к женщине — космической любви. Она настолько больше одного маленького «я», что лишь благодаря космической силе это маленькое «я» могло выдержать такую огромную любовь. Которая не помещалась в его границы, но проходила сквозь него мощной волной.

Юля, комета, прилетевшая к нему из Космоса, — не может быть, чтоб она чувствовала иначе!

— А тебя парни разве не примутся окучивать? — возразил он. — Ты красивая, небось и так все заглядываются, а как станешь чемпионкой, то вообще проходу не дадут. И что же, ты меня разлюбишь? Не верю. Я точно знаю, мне ни с кем не будет так хорошо, как с тобой. Потому что двух таких девушек просто не может существовать в природе. Разве не чувствуешь: мы с тобой как близнецы? Вернее, как двойняшки: похожие, но в то же время разные. И это хорошо, не то бы скучно было, — проговорил Никита и улыбнулся.

Улыбнулся несколько натужно. Он ощущал, что Юля настроена совсем не так, как он.

Он ощущал…