Отрыв

обрадовался, что его первый оппонент в НХЛ что–то ему балаболил, просиял и ляпнул:

– Нет!

Игрок “Брюинз” хохотнул, но не подло. Когда–то он сам был в коньках Лейна.

Образно говоря. Потому что Лейн не сомневался: парень носил коньки большего размера.

Чем кормили этих людей? Нужно заставить Джареда готовить что–нибудь еще, помимо

сырных тостов.

Ледовое покрытие было похоже на стекло, и Лейн вновь вспомнил себя ребенком

на пруду, готовым мчаться к пустым воротам, и пришел к выводу, что находился сейчас в

правильном месте. Он знал, что этот момент был, возможно, самым важным в его

карьере. И не потому что был шансом показать команде, что он мог играть в этой лиге. А

потому что он разделял его со своей семьей и друзьями, и любовью всей жизни.

Было бы вполне недурно, если б он сумел забить гол или что–то наподобие.

Но вспомнив всех, кто прошлым вечером окружал его за столом, как они сидели

все вместе, ему стало ясно: что бы ни случилось в матче, он уже победил.

КОНЕЦ