Отсекая лишнее

Время не спеша, но неотвратимо сдвинулось, предоставив возможность наконец-то зарегистрироваться на рейс. После, всем знакомых хождений через рамки детекторов, сканирования сумок, череды предъявления паспортов и дополнительного ожидания теперь уже в накопителе, Илья наконец-то занял свое место возле иллюминатора с видом на крыло.

Самолет вырулил на взлетную, увеличил обороты турбин и после гулкого разгона, взмыл в небо. Капли начавшегося только что дождя тонкими дорожками растекались по стеклу. За ним крупно подрагивало крыло гиганта 737-го с выдвинутыми закрылками. Иными словами, самый обычный взлет международного лайнера, которых в жизни Ильи набралась уже не одна сотня. На мониторах, вмонтированных в подголовники, шла какая-то рекламная дребедень. Фильм, как обычно, включат после, когда самолет наберет нужную высоту.

Бельштейн сидел, уперев локти в колени и смотрел расфокусированным взглядом в монитор. Лететь предстояло больше суток. Пересадок было 2 или 3 штуки — настоящее испытание для путешественника. Домой почему-то больше не хотелось, и Илья думал за что он обрек себя на эту многочасовую пытку. Все то время, что самолет выходил на намеченную трассу, Илья пытался вспомнить что же именно заставило его спешно поковать чемоданы и брать билет в Россию. И с какой бы стороны он не подходил и не присматривался к этому непростому вопросу, ответ так и оставался скрыт и не найден. Проще всего было списать эту внезапно нахлынувшую волну ностальгии и тоски по родине на забористую траву, что путешественник и сделал. Развивать другие теории было с одной стороны смешно, а с другой немного страшновато. Страх подступал от осознания возможности того, что Илья Маркович просто-напросто, не дожив еще и до 40, вдруг решил пуститься по пути схождения с ума. Или же кто-то или что-то поставило его на этот путь? Тот сон и странные симптомы на следующий день нельзя было забыть просто так. От развития этой логической цепочки становилось по-настоящему жутко. Благо она была настолько нереальна и сюрреалистична, что и поверить в нее было просто смехотворно.

Тем временем, лайнер набрал нужную высоту. Надпись: «ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ» погасла, и некоторые пассажиры тут же повскакивали со своих мест: кто-то пошел занимать очередь в туалет, те же, что летели группами принялись о чем-то трепаться. Ко вторым относились в основном китайцы, многочисленные, как и везде, где бы они не появлялись. Многочисленные и ужасно громкие.

Один из них, лысеющий, средних лет, издавал шуму больше других, и поэтому больше других бесил Илью. Он обернулся к заднему ряду, к своим друзьям, облокотился руками на подголовник своего кресла и, на слух Ильи, просто-таки орал во все горло. Не помогали даже вставленные наушники и поднятая почти на максимум громкость. Дальнейшее ее увеличение не привело бы ни к чему, кроме пущего дискомфорта. Еще этот китаец активно жестикулировал и строил рожи. Его друзья в ответ на это взрывались приступами хохота, часто превосходя рассказчика по децибелам. Остальные пассажиры, погрязшие, по мнению фрилансера в толерантности, почему-то все это терпели. Хватило каких-то 5ти минут, чтобы этот мерзкий китаец ненавистью к себе вытеснил все то, что было в голове хакера еще совсем недавно. Мозг программиста всеми своими синапсами был сейчас сфокусирован на ненависти. Но, что прикажете делать? Звать стюардессу и жаловаться — глупо. Подходить самому, делать замечание — странно, да и вряд ли те китайцы говорили по-английски. Бельштейн сделал этот вывод, основываясь на, как ему виделось, чрезмерной простоте лица громогласного рассказчика. Такой вряд ли говорил на чем-то, кроме диалекта своей деревни.

Илья закрыл глаза, попытался расслабиться. Мозг был против. Осознание своего бессилия перед проблемой вкупе с раздражением только сильнее распыляли чувство гнева и неприязни. Просто так подойти и сунуть в рот китайца его же собственную полетную подушку тоже было из ряда вон и грозило неприятными последствиями. Все-таки это был не вахтовый борт Сургут-Томск.

Так и сидел Илья, скрепя зубами от злобы и бессилия. А потом кое-что случилось. А именно то, чего в принципе не должно случаться в современных самолетах. А началось все вот с чего.