Илья закинул за спину рюкзак и пошел вверх по ступенькам. Те не издали не единого скрипа, чем изрядно удивили фрилансера. И это было еще одно приятное удивление в их, казалось, нескончаемой череде.
Поднявшись и отперев ключом дверь комнаты; настоящим, металлическим ключом, а не мертвой обезличенной карточкой, Бельштейн обнаружил себя в маленьком уютном номере. Стены были облицованы светлой вагонкой, скат крыши косо уходил к потолку, и прямо под ним в особой нише была приготовлена большая кровать, застеленная белоснежными простынями. По фэн-шую, усталому с дороги путнику полагалось принять душ, но свежий запах простыней прямо магнетически тянул к себе, заставая забыть о таких пустых формальностях. Не в силах противиться притяжению, Илья уронил рюкзак куда-то у стены, щелкнул выключателем, гася свет и рухнул, вдыхая кружащую голову, постельную свежесть.
* * *
Бескрайняя чернота и неуемный гул в ушах. Просто как данность, обыденность, которая вроде и есть постоянно, но ты уже научился не замечать ее, принимая как должное и неизбежное. Фосфоресцирующие огни — вспышки в темноте, где-то далеко. Глаза привыкли ко мраку и научились различать окружение, выделяя детали рельефа. Или это не глаза, а что-то другое?.. Взгляд вниз. Там рваными скалистыми краями прорезалась трещина. Нет, настоящая пропасть уходящая еще глубже. И вот в ней-то тьма была абсолютно беспросветной. Края бездны тускло светились по одной только богу понятной причине. Но что это? Свечение, бледное и угрюмое, шло как раз оттуда — снизу, поднимаясь со дна, облизывая острые скалы.
Морская живность: страшные зубастые монстры с горящими глазами, огромные осьминоги с разноцветными крапинками на коже, длинные хищные змеи, все они спешно расходились в стороны в то время как могильный свет все уверенней являл себя, ярче разгораясь с каждой секундой. Вот, непонятно как сумевший погрузиться так глубоко кашалот, развернулся носом вверх и сильными ударами хвоста старался придать своему многотонному телу максимальный импульс, чтобы быстрее всплыть на поверхность.