Оценщик. Защитник феи

Убедившись, что сущность ведет себя спокойно, я быстро обошел комнаты особняка и в ванной возле спальни обнаружил вскрывшую себе вены женщину. На всякий случай проверил пульс, хотя и так было понятно, что при всей живучести магов и способностях местных целителей, спасти ее не удастся.

Когда вышел на улицу, как раз подкатили два фургона жандармерии и патрульная легковушка. Из одного фургона вышли спецы-криминалисты, а вот из второго наружу выбрались гоблины в особых балахонах, делавших их похожими на джавов из «Звездных войн». Один из них сбросил капюшон, под которым обнаружилась вполне себе стандартная, так сказать, альтернативно-симпатичная жабообразная голова. Из открытой пасти полилась внятная речь на в общем:

– Приветствую тебя, проводник высшей.

– И вам мое почтение, фор Иоас.

– Сегодня как обычно? – закончив с реверансами, уточнил гоблин.

– Да, сущность сейчас ведет себя смирно. Шип ее изрядно напугал. Не думаю, что будут эксцессы.

При упоминании обитателя моей волшебной палочки гоблин даже изобразил легкий поклон. Несмотря на всю свою ненависть к ушастым, этот народ все же проявляет уважение и даже почтение к выдающимся творениям бывших хозяев. Я посмотрел вслед троице гоблинов, двинувшейся ко входу в здание, которое уже оцепили жандармы-хуманы. Ребята в балахонах являлись жрецами гоблинской Бездны, при этом уникальными специалистами по работе с опасными разумными и артефактами, способными влиять на чужое сознание. Для усиления своей защиты они пошли не путем развития ментальных блоков или использования защитных артефактов, а предпочли специальные тренинги и использование декоктов, подавляющих эмоциональную активность мозга. Такой подход оказался идеален для работы с энергетическими сущностями с их способностью проникать сквозь практически любую ментальную защиту.

По большому счету мне здесь делать больше нечего. Если Иваныч не появился и не позвонил мне, значит, можно со спокойной совестью отправиться домой. Возвращаться в квартал художников желания не было, поэтому решил сегодня лечь спать пораньше. Лишь на всякий случай подстраховал троицу гоблинов, вскоре вынесших наружу защитный бокс с картиной.

Тик-так сонно встретил меня в гостиной, скорее всего, просто в силу привычки, а не потому, что хотел общения. Он у меня убежденный жаворонок и спать ложился практически сразу после заката. Если, конечно, в доме не происходило что-нибудь, будоражащее любопытство или тревогу этого эмоционального существа. Невнятно пискнув что-то приветственное, мышоур тут же отправился досыпать в свою конурку в нижней секции барной стойки.

Я тоже решил не затягивать. Почитал на сон грядущий кое-что из жизнеописания и анализа творчества Репина и, к своему удивлению, несмотря на все перипетии этого непростого вечера, уснул сном праведника. Имелось, конечно, опасение заполучить ночной кошмар, связанный с воспоминаниями о гибели Юрки, но, похоже, совесть у меня оказалась чище, чем я сам того боялся.

Глава 3

Утром я встал выспавшимся и довольным собой. Точнее, почти довольным, потому что вчерашнее происшествие показало здоровенную прореху в моей боевой подготовке. Ведь можно же было просто вырвать телекинетическими щупами пистолет из руки сбрендившего клиента. Или хотя бы отвести в сторону ствол. Но вместо этого я бросился усиливать защиту, чтобы не заполучить лишних дырок в горячо любимом организме. Грызет ли меня совесть и станет ли этот случай подкормкой для следующей любительницы поковыряться в мозгах, используя чувство вины? Вот уж сомневаюсь. У меня хватает здорового цинизма для признания простого факта, что каждый человек – творец своего счастья, и несчастья тоже. Вот нефиг было воровать у больных детей. Да и вообще, в тот дом я прибыл не как спасатель, а как оценщик.

К тому же телекинетик из меня слабый, особенно на дистанциях больше полутора метров. Сам конструкт, который позволял манипулировать предметами на расстоянии, я, конечно же, изучил, но вот его освоение оставляло желать лучшего. Порыв постоянно тыкал меня в это носом, но его намеки на то, что телекинез позволит уводить в сторону и метательные клинки, и даже пули, разбивались об элементарный довод – мне проще подставить мобильный щит, а не заниматься всякой фигней. Теперь мое мнение изменилось, поэтому сегодня медитацию расширим до часа, а то и полутора, чтобы научиться переносить карандашик со стола на пол перед моим медитационным ковриком. А затем обратно. И так много-много раз.

Измотался изрядно, зато утренний душ оказался как раз в тему, как и завтрак, который сегодня получился усиленным. Тик-так был особенно рад. Не замечал за ним обжорства, но иногда эта мохнатая мелочь жрала как порося. Впрочем, меня он точно не объест, так что усилившийся аппетит парня меня только радовал. Правда, заказные блюда он по-прежнему недолюбливал и канючил, чтобы я все готовил собственноручно.