Отщепенец

Минуло три удара сердца, и дверь бесшумно открылась. Во дворе гуру никто не встретил. Наверняка его просканировали дистанционно во всех мыслимых и немыслимых диапазонах: запрещённых предметов нет, личность подтверждена, допуск в наличии. Куда идти, гостю известно, а значит, ни к чему встречать его, выдавая присутствие скрытой охраны.

Пересекая двор, мощённый старинной брусчаткой, Горакша-натх всё время ощущал, что за ним наблюдают. В небе полыхало беспощадное солнце, камень дышал полуденным жаром чайтранского лета, потел зыбкими струйками раскалённого воздуха. Марево текло над двором, искажая очертания. Со стороны казалось, что йогин плывёт по воздуху, не касаясь земли.

Очередная иллюзия. Впрочем, охранники, наблюдавшие за гостем из укрытий, не удивились бы, окажись, что гуру способен летать. О Горакша-натхе ходила уйма легенд.

Здание приюта для паломников, длинное и приземистое, сейчас пустовало. Официально оно числилось закрытым на ремонт, что подтверждала полуразобранная крыша на дальнем конце здания: рёбра стропил, оголённый хребет коньковой балки. В ближнем, не подверженном разрушениям торце приюта имелась аккуратная дверца – отдельный вход, оборудованный буквально на днях. В коридоре йогина ждал охранник в лёгкой броне и шлеме, с коробочкой силового генератора на поясе, вооруженный лучевиком со стволом, похожим на обрезок бамбука.

– Припадаю к вашим лотосным стопам, гуру-махараджа, – произнося это, охранник не двинулся с места. – Пожалуйста, приложите ладонь к сканеру.

– Не называйте меня так, – Горакша-натх протянул руку к сканеру. Зажёгся зелёный огонек. – Вы не мой ученик, между нами нет отношений наставника и последователя.

– Прошу вас, проходите.

За поворотом коридора йогина встретил начальник караула:

– Припадаю к вашим лотосным стопам…

Поймав бесстрастный взгляд гуру, начальник быстро исправился:

– Добрый день, Вьяса-джи. Она занята, у неё сейчас съемочная группа. Сожалею, но вам придётся подождать.

– Я подожду.

Проводив гостя в кабинет регистрации паломников, наскоро переоборудованный для иных целей, начальник вернулся на пост. С прошлого визита гуру здесь ничего не изменилось: светло-салатная побелка стен из шершавого ракушечника, топчан в углу аккуратно застелен узорчатым покрывалом. На низком столике – блок визор-центра, ваза с фруктами, кувшин с водой и две чашки. Узкая панель кондиционера под потолком; на панели горит одинокий жёлтый огонёк готовности. Шкафчик для одежды. Коврик для медитаций. Мягкий приглушенный свет имитирует закат.

Жаропрочная композитная дверь. Три замка́ разных систем. Окон нет.

Из-за стены долетали приглушённые голоса:

– …зачем вы это снимаете?

– Пригодится.

– Нам нужно не это!

– Натху! Мой мальчик!

– Вот, вот оно! Снимайте!

– Снимаю…

– Нужна толпа сочувствующих.

– Без проблем, толпу наложим. У нас есть архивы…

– Натху!..

Съёмки гуру не интересовали. Он опустился на коврик, отрешился от голосов, бубнящих за стеной, и те послушно умолкли. Вслед за голосами ушли мысли. Тишина и покой, окружившие гуру, рождали причудливые образы, но это продолжалось недолго: образы тоже исчезли. Внешнее и внутреннее, «я» и «не-я» – всё ушло, растворилось солью в воде. Самый трудный вид сосредоточения – сосредоточение ни на чём, без цели. Медитация ради медитации. Подобную степень отрешения практиковали единицы. Горакша-натх был в их числе.

– …всё, закончили. Ох, простите меня! Я помешал…

– Вы не помешали.

Легко, одним текучим движением, йогин поднялся на ноги.

– Заходите, госпожа Джутхани, – начальник караула выглянул в коридор. – Вас ждут.

– Кто? Кто меня ждёт?!

В голосе женщины звучала тревога. Её настроение менялось быстрее весенней погоды, ветреной и непредсказуемой, несмотря на все усилия метеорологов. На Мирре Джутхани было голубое сари с золотистой каймой по краю – то же, что и в прошлый визит гуру.

– Зовите меня Вьясой, Мирра-диди.

– Мы знакомы?

– Да, мы уже встречались.

С первой встречи гуру добавлял к имени женщины приставку «диди» – «сестра». Это способствовало доверию.

– Правда?

Женщина наморщила лоб, с подозрением изучая гуру взглядом. Лицо её внезапно просветлело, морщинки разгладились.

– Я тебя помню! Ты приходил.

– Да, я приходил.

– Мы беседовали… Мы говорили о моём сыне! Где он?

– Натху всегда с тобой, Мирра-диди. Ты же знаешь, что он с тобой?

– Да! Да! Он со мной!

В глазах женщины вспыхнули искорки безумия.

– Он с тобой, но не все могут его видеть.

– Да! Да! Они не видят! – Мирра уставилась в угол, где лежал коврик для медитаций. – Натху! Вот ты где! Не прячься! Мама здесь, мама не даст тебя в обиду…

– Ты позволишь и мне его увидеть?

– Да, конечно! Вот мой сын! Видишь?

– Ещё нет. Но очень хочу увидеть. Ты мне поможешь?

Мирра кивнула.

– Очень хорошо. Вы всё подготовили?

– Да, Вьяса-джи, – откликнулся начальник караула. – Один момент!

Охранники внесли в комнату портативный блок энергосъемного устройства. В трансмиттерные гнёзда уже была вставлена разряженная «гирлянда Шакры», изогнутая дугой.

– Ты знаешь, что надо делать, Мирра.