Отшельник 2 (СИ)

— Эргегор! — догадался Григорий Романович.

— Он самый, — подтвердил Самарин, и в очередной раз дал себе обещание посмотреть в интернете значение этого хитрого слова. — Если вопросов больше нет, то не приступить ли нам к возвращению вашей молодости?

* * *

За всеми этими заботами Андрей Михайлович смог выбраться в любимый пятнадцатый век только через четыре дня, где его сразу же огорошил Филин:

— Княже, ганзейские наёмники Псков взяли, а Новгород им сам ворота открыл. Теперь совместно в силах тяжких подошли к Смоленску и осадили город. Князь Изборский подмоги просит, так как крестоносцы без присмотра по пятнадцать вёрст в день проходят, и скоро тоже там будут.

— Бля…

— Радиограмма от Полины Дмитриевны вчера вечером пришла. Боярыня просила быть на Москве по возможности.

Глава 2

Москва. Год третий от обретения Беловодья.

В Москве Маментий Бартош сдал кардинала Колонна, его письмо с наглым требованием соблюдать правила благородной войны и расписку о сотрудничестве лично в руки главе Государевой Безопасности Дионисию Кутузову, после чего получил указание ожидать вызова к государю-кесарю, который последует в самом скором времени. Дня через два-три, но никак не позже недельного срока. Уж в этом-то месяце точно вызовет, только разберётся с неотложными государственными делами.

И сразу после этого встал вопрос о размещении на постой. Так-то у Маментия хватало денег, чтобы снять трактир целиком и полностью лет на тридцать-сорок, но после ночёвок в лесу у костра хотелось чего-нибудь домашнего и уютного. Дружинники его десятка, у кого имелись в Москве родительские усадьбы, звали к себе, но от таких предложений Бартош отказывался. Все эти слуги, челядь, мамки, няньки, кормилицы… Ну их к чёрту!

Боярыня Морозова, у которой сейчас жила приёмная дочь Софья, тоже приглашала пожить в её кремлёвском тереме, но и это приглашение Маментий отклонил. Как представил, что придётся сидеть за одним столом с грозной государевой воспитательницей, так в коленках слабость появилась, и жутко сделалось до невозможности. Софью, конечно, нужно повидать и отдать подарки, благо среди добычи попались пристойные украшения на её возраст.

Проблему с жильём разрешил Влад Басараб, которому тоже некуда было податься:

— А ты знаешь, командир, что-то мне тоже захотелось чего-нибудь домашнего и уютного, чтобы все свои рядом, чтоб никакая свинья в чарку с медовухой не плюнула…

— Да, и мне вдруг такого захотелось, — поддержал волошанина Иван Аксаков. — И я знаю такое место.

— Это какое же?

— Казармы Московского пехотного полка.

— А нас туда пустят?

Иван засмеялся:

— Вообще-то мы должны были из учебной дружины попасть в этот полк. Да и попробовали бы они отказать в гостеприимстве любимым ученикам самого Лукьяна Петрищева!

— А я больше скажу, — добавил заинтересовавшийся разговором Одоевский. — Вопрос не в том, пустят нас туда или нет, а в том, удостоим ли мы своим посещением этих не нюхавших пороха тыловых крыс.

— При них такое не скажи, в драку ведь полезут.

— А что такого плохого в хорошей драке? Влад же хотел домашнего и уютного? Вот это оно и есть.

В принципе Маментий не имел ничего против казарм Московского пехотного полка, тем более расположены они в самом Кремле, и по непроверенным слухам обладают всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами от тёплых отхожих мест до терм по образцу старого ещё Рима, когда из особых труб течёт горячая и холодная вода. А что, вполне возможно слухи и не обманывают — в полку через одного Рюриковичи, вот родня и раскошелилась на обустройство драгоценных чад. Им же не в битвы ходить, а при государе пребывать непрестанно, Иоанн же Васильевич по младости лет из Москвы далеко и не выезжает. Особливый пехотный полк, прости хоссподи… И не путать с десятком особого назначения!

— Мы с вами! — одновременно заявили Василий Долгоруков и Иван Патрикеев, оба когда-то сбежавшие в учебную дружину от угрозы неминуемой женитьбы. — Нам тоже хочется медовухи.

Остальные дружинники десятка молча, но многозначительно похлопали по приятно тяжёлым кошелям, и это заставило Маментия забеспокоиться:

— Вообще-то мы про уют.

— Да, кивнул Пётр Верейский, — про уют и медовуху. Но её нужно купить заранее, потому что в полковой харчевне подают несусветную дрянь. За закусками… — после длинной речи Пётр вдруг вспомнил, что вообще-то он очень молчаливый человек, и закончил коротко. — Закуска крепость медовухи крадёт.

— Обойдёмся на сегодня дорожными припасами, а завтра видно будет, — махнул рукой Маментий. — Решено, идём в кружало, а потом в казармы. Только вот Дионисия Кутузова предупредить нужно, чтобы знал где нас искать.

Иван Аксаков засмеялся:

— Ты, командир, за это как раз и не беспокойся. На то она и Государева Безопасность, чтобы всё про всех знать без всяких предупреждений. Мы ещё не решили в котором кружале меды брать станем, а Дионисию доподлинно известно, ставленый возьмём или варёный. Служба у него такая.