Отшельник

Говор у гостей своеобразный, но вполне понятный. Примерно так же разговаривают в белорусском Полесье между Ясельдой и Припятью, где в каждой деревне свой диалект, отличающийся от других лишь количеством употребляемых польских слов. Пришлось там послужить пару лет в молодости, вот и наслушался. Переводчик тут явно не нужен.

Но эти из Москвы. И да, из натурального средневековья.

История их тоже в духе времени. И дело было так…

Великий Князь Московский затеял очередную войну с татарами, но был нещадно бит в месте с войском и попал в плен. Дело-то, в принципе, житейское, и вопрос стоит только в сумме и сроках выкупа – татары не идиоты, и в смысле финансов вполне прошареные типы. Выкуп заплатили, Василий Васильевич вернулся домой, но тут возмутился его родственник Дмитрий Юрьевич, нагревший великокняжеский престол собственной задницей. Тоже не дурак – власть за просто так отдавать.

Так что Василия Васильевича из правителей скоропостижно разжаловали, да отправили с чадами и домочадцами в славный город Углич, ещё не ставший малой родиной Дедушки Мороза. В суматохе верные законной власти люди отбили у узурпатора княжича Тимофея Васильевича, с благородной целью укрыть оного от злокозненных покушений Дмитрия Юрьевича в Нижнем Новгороде, недавно отбитом у жадных татаровей, а ежели там не примут, то в не менее славном городе Муроме.

И всё бы было замечательно, если бы не вспыхнувший в ночи огонёк, напомнивший о старинной легенде, будто есть в этих местах ворота в дивную страну Беловодье, где люди живут без забот и печалей, где нет войн, а рожь на полях родит сам-двадцать. И не только легенды ходили, но и верные признаки существования той страны.

Огонёк вспыхнул, и боярин Телепнёв решил задержаться, чтобы поискать те ворота. Это и сгубило – догнала посланная посуху верхами погоня. Восьмеро было в той лодье, не считая княжича Тимофея, да живи только втроём остались.

Андрей Михайлович вздохнул, вспоминая ночную сигарету и щелчок зажигалки, но промолчал. Винить себя ему не в чем – в его прошлом наверняка случилось то же самое, да и княжича скорее всего пустили под нож. История не знает Великого Князя Московского Тимофея Васильевича. Но слухи о Беловодье заинтересовали, и стоили того, чтобы расспросить подробнее. Юный бородач, представившийся княжьим воем Дионисием, рассказывал многословно и велеречиво, но Самарин уяснил суть.

Несколько лет подряд на московский торг с этих мест привозили невиданной прочности сталь, называемую здесь укладом, а три года назад – дивные пилы, что с лёгкостью берут дубовые брёвна, да два топора, способные перерубить саблю персидской работы. По расспросам купцов выяснили место, где якобы открываются ворота в неведомую страну, но исключительно для людей безгрешных, живущих трудами праведными.

– Сходится, – кивнул Андрей Михайлович. – Полина Дмитриевна про бомжей рассказывала.

Разумеется, Дионисий не верил в праведность побывавших здесь полуразбойников-полубродяг, впоследствии продавших драгоценный уклад и чудесные топоры. Свезло им. А не свезёт ли так ему? И попросил с надеждой:

– Продай нам железо, боярин.

– С херов ли я боярин? – отказался от самозванства Самарин. – Почему так решил?

– Простого воина начальным человеком на пограничную заставу отправить можно, – согласился Дионисий. – Но в Беловодье простых нет.

– А какие тут есть? Что же сразу князем не зовёшь?

Дионисий пояснил. С его слов выходило, что князей на Руси видимо-невидимо, особенно каких-то удельных, а бояре товар редкий и штучный. Причём не каждый князь может боярином стать из-за худородности. Пояснение Самарина запутало и озадачило, особенно после упоминания Литвы, где князья чуть ли не под каждым кустом и на любой кочке. С Литвой, кстати, постоянно воюют. Да и не с ней одной.

Вообще Великое Княжество Московское находится в состоянии перманентной войны. С той же Литвой, с Казанью, с какой-то непонятной Большой Ордой, с Тверью, изредка с Рязанью. Даже с Нижним Новгородом, у которого в давние времена отжали ярлык на великое княжение, за что обиженные нижегородцы однажды сожгли и разграбили Москву, удачно свалив вину на татарского хана Тохтамыша. Ушлые, однако, товарищи…

– А железо, боярин? – напомнил Дионисий и придвинул к Самарину выловленный со дня сундучок.

– Я подумаю, – ответил Андрей Михайлович.

Время на подумать у него было. Гостям из-за сгоревшего баркаса не на чем продолжать путешествие и придётся ждать оказии в виде проплывающих по Клязьме купцов. К большому удивлению, именно Клязьма служит оживлённым торговым путём между Москвой, Нижним Новгородом, а так же дальше, до Казани и Каспия. По Оке слишком опасно – то татары на отмелях прихватят, то мордовцы на лёгких лодках засаду устроят. Дюжиной лодий с надёжной судовой ратью пройти не проблема, а вот в одиночестве соваться не стоит. Сколько таких храбрецов сгинуло без вести, что и не сосчитать.