Отшельник

— Тако глаголет Господь: да возвеселится пустыня жаждущая, да возрадуется пустыня и процветет, яко крин, и да прозябнет, и вся возвеселятся. И возрадуются пустынная Иорданова, и слава Ливанова дана бысть ей и честь Кармилова, и людие Мои узрят славу Господню и высоту Божию. Укрепитеся, руки ослабленныя, и, колена разслабленная, утешитеся, и рцыте малодушным мыслию: укрепитеся и не бойтеся, се Бог наш суд воздает, Той приидет и спасет нас. Тогда отверзутся очеса слепых, и ушеса глухих услышат, тогда скочит хромый, яко елень, и ясен будет язык гугнивых, яко проразися в пустыни вода и дебрь в земли жаждущей…

Молитва всё звучала, когда из ворот вышел юный Великий Князь в сияющих золотом доспехах. Отец Евлогий справа сзади нёс бархатную подушку с серебряным обручем. Слухи о том, что это походный венец Святослава Игоревича, был запущен ещё с вечера.

Тщательно проинструктированный князь Изборский низко поклонился и прочитал по бумажке:

— Умудри убо и поставь проходити великое к тебе служение Царя Рускаго, даруй ему разум и премудрость, во еже судити людям твоим во правду, и твое достояние в тишине и без печали сохранити, покажи его врагом победительна, злодеем страшна, добрым милостива и благонадежна, согрей его сердце к призрению нищих, к приятию странных, к заступлению нападствуемых. Подчиненное ему боярство и протчих управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоприимства отражая, и вся от тебе державы его врученныя люди в нелицемерной содержи верности, сотвори его отца о чадах веселящегося, и удивиши милости Твоя от нас… Не отврати лица твоего от нас и не посрами нас от чаяния нашего…

Андрей Михайлович ткнул бабушку Полю локтем в бок и наклонился к уху:

— Вот как-то так, Дмитриевна, цари и делаются.

— Вроде на Великое Княжение венчать собирались?

— Я бумажки перепутал.

— Придурок…

Глава 12

После некоторого раздумья Андрей Михайлович нашёл способ произвести впечатление на хана Касима, и не выглядеть при этом бедными родственниками. Встречают по одёжке, не так ли? Доспехи — та же одёжка, только железная. Правда, на претворение задумки в жизнь ушло шесть дней, пятьдесят литров бронзовой краски и некоторая сумма денег на покупку компрессора и краскопульта. Но потраченные средства и усилия стоили того — войско в однообразно покрашенных бронях и шлемах смотрится грозно и богато. Недолговечная красота быстро облезет, но неделю-другую должна выдержать.

За шесть дней рать увеличилась до двух тысяч человек, и некоторые горячие головы предлагали махнуть рукой на Нижний Новгород и прямо отсюда пойти воевать Шемяку. И таких горячих голов нашлось немало, причём солидный вес их мнению придавало согласие князя Изборского Ивана Евграфовича Еропки возглавить поход на Москву. Бывший окольничий Великого Князя Василия Васильевича горел желанием прославиться, и крепко утвердиться у престола нового государя, по нынешнему титулу равного ромейским кесарям и императорам Священной Римской Империи. Пришлось за ужином в тесном кругу разъяснять.

Князь, налегающий на диковинные заморские фрукты, не сразу расслышал вопрос, и получив тычок в бок от отца Евлогия, вскинул голову:

— Что?

— Я спрашиваю, — повторил Самарин, — ты в геополитике хорошо разбираешься, Иван Евграфович?

Изборскому было невместно признаться в невежестве, и он важно подтвердил:

— Изрядно разбираюсь. Сию науку ещё в младом возрасте превзошёл.

— Вот! Значит должен понимать политическую конъюнктуру.

— Чего?

— Того, — терпеливо пояснил Самарин. — С точки зрения международного права, Русь в настоящее время считается одним из улусов Золотой Орды. Так?

— Нет, не так! Да ты знаешь, на чём мы эту орду вертели? — возразил Изборский. — И где она теперь, та Золотая Орда?

— А я о чём говорю? Договор с Касимом окончательно подтвердит суверенитет Русского Царства. Особо отметим взаимное отсутствие каких-либо претензий, и заключим военно-торговый союз.

— Мудрёно говоришь, — ничего не понял Иван Евграфович. — Объясни проще, князь.

— Можно и проще, — кивнул Андрей Михайлович. — Пока противостояние с Шемякой со стороны выглядит обыкновенной усобицей, так?

— Истинно так. Да завсегда же те усобицы были.

— Но после договора и признания Касимом царского титула…

— Что после? — подался вперёд заинтересовавшийся Изборский.

— А в этом случае мы выступаем против бунта обыкновенного вора и татя, не желающего возвращения к старине. Ты же, князь, хочешь по старине, как пращуры жили?

— Да!

Старина… Вот волшебное слово, заставляющее местных жителей сначала застывать в благоговейном молчании, орошая бороду слезами умиления, а потом вспыхивать фейерверком искреннего восторга. Ведь всем известно, что в старину всё было лучше. И люди жили по несколько веков, и рожь давала урожай сам-двадцать, и солнце светило ярче, и подати были ниже, и коровы были толще, и… хм… и всё остальное тоже было толще. Золотой век, сгинувший в пучине безвременья из-за грехов и страстей человеческих.

Вернуть бы старину, и тогда — ух, заживём! Рай на земле наступит мгновенно и неотвратимо!