Отшельник

И вообще, если взглянуть со стороны, то вся эта авантюра выглядит эталоном непрофессионализма и шапкозакидательства. Как же… офицер с боевым опытом против каких-то там средневековых папуасов… Не прислушался к тревожному звоночку, прозвучавшему после встречи с сумасшедшей бабкой Софьей Витовтовной, и получил оглушительную оплеуху. По морде. И по самооценке тоже.

— А литвины, значит, удирали? — уточнил полковник неясный момент.

— Как есть драпали, боярин, — кивнул Фёдор. — Начальные люди жизнь ценят, и бегут завсегда в первых рядах.

— Я как бы тоже начальник.

— Дык я про литвинов, — выкрутился Фёдор. — Одёжи богатые, ажно как жар-птица в перьях! Которые и в бронях, но сразу видно, что в коленках слабые. Холопов плетью охаживать, так воины великие, а как за саблю браться… тьфу, срам один.

— Небось самого Казимира прибили? — пошутил полковник.

— Это навряд ли. Где же видано, чтоб селянин с посохи великих князей убивал?

— Ну, ты у нас уже не простой селянин, а почти что дружинный вой князя Беловодского.

— Это да, — согласился Фёдор. — Тогда как бы и по чину… Но не разглядел я, больно грязью заляпались те литвины когда от Москвы убегали.

— С чего они так драпали?

Кукушкин смущённо хмыкнул и признался:

— Да мы тут немного повоевали…

— Как это немного? — возмутился подслушивающий у входа Волчок. — Столько народишку притопили, ажно вода в реке на полтора аршин поднялась.

— В самом деле? — не поверил Иван Леонидович.

Вадим молча кивнул, и вот это как раз убедило полковника. А Волчок продолжил:

— Мы и вас-то встретили, потому что решили от Москвы подальше уйти. Надоело от беглых отстреливаться — не бежится им посуху, всё лодью хотят отнять.

— А где мы сейчас?

Кукушкин пожал плечами:

— Да чёрт его знает. Если судить по пройденному расстоянию, то вроде как в Крылатском.

— А Николай и Андрей Михайлович?

— Вадим сделал вид что не расслышал вопрос, но после тычка здоровой рукой под рёбра ответил:

— Представления не имею. Но точно где-то в районе Москвы.

— Точно?

— Или чуть дальше. Я пробовал связаться, но рация не добивает.

— Трындец какой-то…

— Да кто же спорит?

Никто и не спорил, поэтому после недолгого обсуждения решили возвращаться в Нагатино, а заодно и посмотреть, что там творится у Кремля. Вдруг кому-то из друзей срочно нужна кавалерия из-за холмов? Лодка с автоматчиками из-за поворота ничем не хуже.

Глава 20

Вопреки злым и по большей части несправедливым наветам, князь Тверской Борис Александрович вовсе не стремился занять московский престол. Его вполне устраивала более-менее сильная Москва, естественным образом вставшая преградой между родной Тверью и степью. Хватает и других забот, кроме как отбиваться от набегов жадных до добычи кочевников. Та же Литва, например, или Новгород… Те тоже норовят отщипнуть кусочек, едва только расслабишься.

Вот и не спешит князь к Москве, несмотря на приглашение Шемяки и твёрдое обещание добровольно уступить власть. А нужна ли Борису та власть? Нет уж, пусть Казимир её берёт, авось лопнет ненасытная утроба от излишне большого куска. А там можно… да много что можно — беглый митрополит московский, прибившийся к тверичам, соловьём заливается, напевая сладкие песни о прекрасном будущем. Главное, не торопиться.

Ну и не торопились, особенно после взятия приступом второго по счёту монастыря, славившегося на все окрестные земли ставлеными и варёными медами. Иные бочки аж при самом Иване Калите в погреба закатывали, а те, что поплоше, ещё Дмитрия Иоанновича Донского помнили. Также у запасливых монахов изъяли изрядно зелена вина, которым те приторговывали втихомолку. И как итог — войско остановилось в одном пешем переходе от московских стен, и принялось праздновать будущую победу, чему князь не только не препятствовал, но и поддерживал по мере сил.

— Ты мне вот что скажи, отче, — Борис Александрович с хитрым прищуром смотрел на беглого митрополита. — Вот утёк ты из Москвы, а дальше что?

Иона скривился, будто хватил уксуса вместо доброй романеи:

— Но ты же, князь, замолвишь за меня слово перед Казимиром?

Борис усмехнулся:

— На Киев нацелился?

— А почему бы нет? — оскорблённым тоном заявил митрополит. — Оттуда пошла вера православная на Русь, и я, как…

— Как самозванец, — пьяно засмеялся князь.

Иона засопел и нахмурился — Борис Александрович ударил по больному месту. Всё дело в том, что митрополитом он был и в самом деле не вполне законным, выбранным решением Великого Князя Московского вопреки воле Царьградского Патриарха. И совсем даже не Московским, а Киевским и всея Руси. Но тот Киев… мало, что под Литвой, так он деревня деревней из трёх десятков домов, и тощие козы пасутся на остатках былого величия. Сейчас, правда, выбирать не из чего. Оставаться в Москве — смерти подобно. Не простят ему поддержку Шемяки, как есть не простят.

— Молчишь? — продолжил Борис. — Ну и правильно, вот и молчи, а то уже столько наговорил, что на кол трижды сажать можно.

— Я наговорил?

— Али позабыл давешний разговор? Держи чарку, авось вспомнишь.