Отсюда и в вечность

— Я убежден в том, — согласился с ним Слейтер. — Социальный страх, — продолжал он, — это самый огромный из существующих источников мощи. Теперь, после того как машинизация уничтожила позитивные элементы прежнего морального кодекса, это, по существу, единственный источник мощи. Жаль, что часто эта мощь расходуется понапрасну. У пас есть люди, чья абсурдная фальшивая мораль ведет к огромным несуразностям, наносит нам крупный ущерб. Когда они пытаются направить своп усилия на решение действительно важных проблем, проблем, требующих немедленного решения, таких, например, как вступать пли не вступать в войну, нх усилия настолько распыляются противоречивыми сантиментами, выражающими «общественное мнение» (патриотизм, с одной стороны, и стремление к «миру» — с другой), что не приносят никаких результатов. В конечном итоге оказывается, что мы со всей своей индустриальной мощью сидим у моря и ждем погоды, проявляем нерешительность (хотя для всех очевидно, что война неизбежна), и так будет тянуться до тех пор, пока тот или иной противник не нападет на нас и не заставит вступить в войну, При этом противник, разумеется, окажется в куда более выгодном положении, чем мы.

— Это же нелепость, — сказал Холмс возбужденно. — Это… это… — он не мог подобрать подходящее слово.

Слейтер пожал плечами.

— …У меня просто кровь закипает от этого, — продолжал Холмс.

— Господа! — вмешался Джейк Делберт. — Джефф еще не приехал…

Ни Слейтер, ни Холмс не откликнулись на его предложение.

— Это же вечерника, господа, а не съезд какой-нибудь, — попробовал пошутит]. Делберт. — Не согласитесь ли вы, что нам следует… Нам надо бы… Может быть, э-э…

Выражение их лиц и глаз было совершенно безучастным, и он постепенно замолк, как плохо заведенный патефон.

— Я… Я хочу пить, — отчаянно произнес Делберт после длинной паузы.

— Конечно, конечно, Джейк, — успокоил его Слейтер. — Давайте выпьем.

— Коктейли готовы, господа! — сказал Делберт.

— Спасибо, Джейк, — поблагодарил его Слейтер.

— Скажите мне, Дайнэмайт, как у вас дела с этим новым солдатом? — Делберт, как видно, решил сменить тему разговора. — Прюитт, кажется, его фамилия. Убедили вы его в том, что он должен выступать на ринге?

— Кого? — спросил Холмс, бросив удивленный взгляд на Делберта, возвратившего его своим вопросом из чистого абстрактного мира в мутный мир конкретности, в котором всегда нужно было что-то делать. — Ах, Прюитт. Нет, еще не убедил. Но мои ребята работают над ним.

— Проводят с ним курс «лечения»? — вмешался Слейтер.

— Да, — ответил Холмс неохотно.

— Вы поступили благоразумно, если возложили эту функцию на своих сержантов, вместо того чтобы заниматься этим самому. Моя теория предполагает, чтобы сержанты в армии боялись своих офицеров, трепетали перед ними и были готовы ради них на все. Секрет состоит в том, — поучительно продолжал Слейтер, — чтобы заставить каждого бояться старших и презирать подчиненных. Сержанты должны хорошо видеть тот водораздел, который существует между рядовым и офицерским составом.

— Но пока это не дает ведь никаких результатов? — настойчиво спросил Делберт, пытаясь перевести разговор к конкретным вопросам и избавиться от этой проклятой теории Слейтера. — Соревнования в этом году начнутся в июне вместо августа. У вас не будет столько времени на подготовку, сколько было в прошлом году, а он еще не сдался, так ведь?

— Не сдался, — раздраженно ответил Холмс, неожиданно снова осознав, что он всего-навсего капитан. — Но я принял все в расчет. Я хорошо знаю, что делаю, сэр, уверяю вас.

— Я уверен, что знаете, дорогой капитан, — ласково сказал Делберт. Наконец-то он почувствовал, что приходит в норму. — Но не забывайте, сынок, что этот солдат, по-видимому, красный, самый настоящий красный. Это в корне меняет дело, понимаете? Я вполне уверен в том, что ваши люди исполнительны и старательны, но когда им приходится иметь дело с красными, то их надо обязательно подталкивать. Бросьте либеральничать. Иначе подорвете свой авторитет у подчиненных, и они не замедлят воспользоваться этим.

— Это правильно, — вмешался Сэм Слейтер. — Если вы открыто поставили себе какую-то цель, нужно настойчиво добиваться ее. Не столько из-за важности самой цели, сколько из-за того влияния, которое все это оказывает на подчиненных.

— Я еще не ставил себе этой цели открыто, — сказал Холмс и сразу же почувствовал, что проговорился. — Мои люди действуют практически по своей инициативе, без моего вмешательства. — Он еще больше почувствовал, что попался в собственную ловушку.

— Да? — На лице Делберта появилась радостная улыбка.

Теперь он решил отыграться. «Эти молодые болтуны никогда не упускают случая выслужиться перед старшими, — подумал он. — Легко рассуждать о высоких материях, но судить будем по делам, а не по словам».

— В таком случае не придется лн вашими людьми заняться мне самому, — продолжал Делберт, — поскольку вы, видимо, избегаете ответственности?